На этот раз наш собеседник - художник Илья Чичкан.
Моим передвижением по городу уже давно занимается Маша [Шубина]. Она активней в соцсетях и больше знает, что где происходит. Я расслабляюсь, она меня куда-то отводит и там обычно неплохо.
В последние разы в… “Вагоне” или “Паровозе”? Есть вообще такое место? “Паровоз”, точно! Так вот, в последние разы там было людно. Настолько, что даже невозможно было купить выпить. Нас сразу предупредили, что коктейль нужно ждать 20 минут.
Как-то мы пили в Hashtag. Вообще, мне нравится тут выпивать (показывает на свою мастерскую на Воздвиженке). Главное, с кем ты это делаешь - банально, но это неотъемлемая часть бухла.
Я вообще социопат, и это моя мука, что мне приходится ходить за Машей, встречаться с людьми. Мне очень хорошо в мастерской, отлично в деревне и дома на балконе.
Самым жутко запойным местом был первый “Эрик” на остановке 18-го троллейбуса. Тогда у Виолы еще были золотые зубы, а Эрик делал бронебойный Bloody Mary. Потом он мне раскололся, что наливал чуть ли не 50 на 50 водки и сока. Никто не выдерживал третий коктейль! Уже на втором начинался совсем другой театр. Все это происходило в очень странном месте, в полуподвале офиса, где выдают патенты.
Я вообще социопат, и это моя мука, что мне приходится ходить за Машей, встречаться с людьми.
Там побывало очень много известных людей. Поскольку моя вторая супруга была директором Фонда Сороса, то Янниса Куннелиса, Гэри Хьюма и других художников мы зазывали туда. У нас была еще втора “точка” – буфет Дома кино. Там шикарный бар с советским дизайном, толстая блондинка-барменша, а перед ней аквариум, через который проглядывались ее ноги. Художникам-иностранцам очень нравилось там солянку трескать, жюльены хлопать.