Bla Bla Bar: Тата Кеплер о любимых заведениях и местах в Киеве

В рубрике Bla Bla Bar известные горожане рассказывают о своих отношениях с алкоголем, о любимых киевских заведениях и важных городских локациях. Наш новый собеседник — Тата Кеплер, директор баров “БарменДиктат”, “Склад” и “Торф”.

В последнее время мы с алкоголем будто люди, которые очень любили друг друга, но решили остаться друзьями и понаблюдать друг за другом со стороны. Когда ты много работаешь в барной индустрии, и у тебя самые лучшие бармены и самый лучший алкоголь в стране — ты выпиваешь каждый божий день. В какой-то момент это начинает пугать.

Одно время я переживала, что у меня бытовой алкоголизм. Но в конце прошлого лета в мою жизнь ворвался тайский бокс и я стала гораздо меньше выпивать.

Сегодня я — самый трезвый человек в любой компании, который наблюдает за происходящим и может упорядочить хаос. Сейчас я пью только когда очень хочется. Чаще всего это происходит в путешествиях. Например, когда я попадаю в любимый Париж или Венецию, сажусь на берегу Сены с бутылкой вина и просто наблюдаю за чайками.

Мое первое осознанное употребление алкоголя случилось в школе. Мне было 14 лет, я жила в Черновцах. Там есть район, которые все местные называют “Пентагон”.

На районе была баба Катя, которая варила самогон с апельсиновой цедрой. Все подростки ходили к ней. Напиток стоил полторы гривны за литр.

У меня есть два главных напитка — это виски Laphroaig и любое очень красное и очень сухое вино. Любимый Laphroaig — десятилетний. После него идет Laphroaig “четыре дуба”, а потом можно самый мягкий Laphroaig Select. Ну а если вино, то французское красное сухое из региона Medoc.

Я люблю совмещать несочетаемые на первый взгляд вещи. Могу взять к виски пачку начосов, черешню или ванильный пломбир. Чем страннее, тем лучше.

У меня есть любимый крепкий и кислый коктейль, который придумал наш бармен. Этого коктейля нет в меню “БарменДиктата”, но его можно заказать. Он сделан из виноградной водки, бурбона, миндального сиропа и лимона. Сначала мы не могли придумать название, но в итоге решили, что раз он сделан из простых вещей, пусть тогда и называется “Простые вещи”.

А еще есть один коктейль, который я придумала сама. Он почему-то понравился барменам, и они добавили его в меню. Я просто добавила в классический Aperol Spritz виски Laphroaig и получился коктейль Tata Spritz.

Похмелье — это очень плохо. Кажется, похмелье зависит не только от того, сколько ты выпил, но и от того, кто тебе наливал. Когда-то я сказала своим ребятам, чтобы они ни в коем случае не сердились и не ругались над напитками, которые готовят гостям. Потому что ты даешь выпить человеку что — свою злость? Это история про энергетический обмен, я в такое верю.

Похмелье — это тяжело, но это такая странная плата за то, что вчера тебе было классно.

Похмелье бывает разным, но как правило оно хреновое. Однажды у меня было сказочное похмелье. Как-то 13 февраля я очень много выпила в Венеции. 14 февраля я решила отправиться во Флоренцию, чтобы сходить в галерею Уффици.Не понимаю, как я дошла до дома, как проснулась уже через три часа и в очень хмельном состоянии села в поезд. Я пьяная доехала до Флоренции, пьяная поселилась в гостиницу и пьяная пошла в галерею. А потом я перешагнула порог музея, подняла голову, увидела потолок и протрезвела.

Когда я вышла из Уффици, то осознала, что приехала во Флоренцию вообще без вещей. С собой у меня был только рюкзак с кошельком и сигаретами.

Похмелье надо заедать жирной пастой с огромным количеством сливок и сыра. Бульон еще хорош, если со льдом. Похмеляться алкоголем я не могу, а вот кока-кола хорошо заходит.

Однажды мы случайно закрыли человека в «Торфе».

Я закрывала бар, проверяла каждый стол. А один очень пьяный знакомый знакомого каким-то образом заснул под лавкой, его совсем не было видно. В четыре утра нам позвонили из пульта охраны и сказали, что в помещении бара что-то происходит, хотя сигналка стоит и все нормально.

Утром пришел наш завхоз, открыл двери бара, а там человек. Немного ошалевший, с тяжелым похмельем, но понимающий. Он похмелился, собрался и ушел. Любим его.

Барная культура в Киеве очень развилась за последнее время. Мы далеко ушли в своих стараниях, даже дальше многих европейских столиц. Но у нас хромает сам сервис и гостеприимство.

Во многих барах люди стесняются заявить о том, что они чего-то хотят. Мне кажется, это особенности менталитета, из поколения в поколение наши люди боялись чего-то желать.

Всех затирали в серую массу, и многие до сих пор пребывают в каком-то “извинительном” состоянии. Они извиняются за то, что просят что-то переделать или принести. Но как можно извиняться за то, за что ты платишь деньги?

Бывает история “простите, но вы пришли в бар с собакой”. Нет, это вы простите, а нахера вы вообще открыли бар, в который я не могу прийти со своей собакой?

Мы — общепит, наша миссия — создавать людям праздник. Есть у нас и такие гости, перед которыми нужно просто поставить рюмку и больше не трогать. Это тоже своего рода праздник — праздник понимания. Мы должны дарить гостям атмосферу и ощущения дома. Иначе это все лишено смысла.

Места, где хорошо пьется — это и есть места силы. Мне важно чувствовать себя в безопасности там, где я пью. Наш “Торф” — это самый настоящий speak easy. Там ты можешь быть любым, и никто тебе за это не выставит счет.

Там будто в дверях стоит такой фильтр, проходя через который люди сбрасывают с себя всю шелуху. Там нельзя притворяться. Это очень честное место. Там ты — это всегда ты.

Каждый человек приходит в бар со своим багажом. Кто-то приходит сюда погибнуть, кто-то отмолчаться или выговориться, а кто-то чтобы напиться и потерять лицо или влюбиться.

Недавно я захотела сходить в бар и выбрала Loggerhead. Там Скапенко сделал мне какой-то божественный сауэр. Еще важно с кем ты пьешь. Очень люблю Veterano Pizza, там все свои. Там я знаю, что даже если небо обрушится на землю, я буду в целостности и сохранности.

Еще недавно открылось Who&Why drinkery на месте бывшей “Бодегиты” на Ярвалу. Если там есть Повзун, там можно выпить и поболтать об искусстве. Очень круто Макаров делает Barvy. У него какой-то японский подход к работе, очень скрупулезный. Мне нравится их идея.

Я живу в Киеве 17 лет и для меня это самый лучший город на земле. Он — моя отрада, мое убежище, моя магия и спасение. Когда я только переехала сюда, у меня был самый адский год в жизни. Я хотела уехать, лезла на стены, но в какой-то момент появилась мысль о том, что надо отнестись к Киеву как к мужчине, а не как к городу.

Я полюбила его как мужчину. Начала выходить на улицу как на свидание. У Бродского есть потрясающая фраза: “Это то, что ты не можешь описать словами, но то, что ты чувствуешь животом”.

И он начал отвечать взаимностью. Он обнял и стал таким родным, любимым, понятным, разным: капризным, непричесанным, сонным, хохочущим. Он подарил мне многое.

Раньше я любила обрыв за гостиницей “Салют” на Арсенальной. Там был узенький проход, за которым был обрыв, с которого открывался вид на весь город. Туда было сложно попасть, но там было так здорово сидеть. Еще я люблю Пейзажную аллею и поляну возле Десятинной церкви.

Раньше я очень любила музей Булгакова. Я ходила туда каждые выходные на протяжении нескольких лет.

Мне нравятся тихие улицы вокруг Золотых ворот. Иногда по воскресеньям я просыпаюсь и прямо в пижаме гуляю с собакой по сонным кварталам вокруг Рейтарской. А когда мне хочется тишины — я еду к воде. Фото: Facebook-страница героя