ЛГБТ-пара из Киева — 38-летняя Наталия и 35-летняя Катерина — рассказывают, как растят двоих детей в своей семье. Мы познакомились и живем вместе уже больше 10 лет. Живем, как и любая другая семья, со своими радостями и сложностями, работаем, одно время вели свой бизнес.
У нас двое детей: старшая девочка, которой в апреле будет 6, и младший мальчик, ему 4 года.
Дети — наши, старшую родила я, младшего — Катя. Мы ездим в отпуск, растим малышей, платим за квартиру, общаемся с друзьями и родственниками, заходим к соседям за сахаром или солью, если очень надо. Любим путешествовать, но с детьми много не получается, хотелось бы больше.То, что мы хотим общих детей, знали практически с самого начала наших отношений, поэтому их появление было только вопросом времени и финансовой возможности.
Мы обе были готовы рожать, поэтому решили что детей будет двое, рожать будем по очереди в порядке старшинства.
Обсудили варианты и определили, что идеальным выходом для нас будет анонимный донор в обоих случаях, ведь мы не хотели, чтобы у биологического отца оставалась хоть малейшая возможность претендовать на детей и на их воспитание.
Нам повезло, что не было проблем со здоровьем, поэтому и в первом и во втором случае было достаточно искусственной инсеминации. Старшую дочь мы “привезли” из Днепра, так на тот момент сложились обстоятельства и был выход на надежного врача-репродуктолога, младший — киевский мальчишка.
В то время все анализы и процедуры обошлись нам ориентировочно в 6 тысяч гривен на каждого ребенка.
Это с учетом того, что не с первой попытки была успешная инсеминация, плюс сперма донора — платная. Сложно сказать порядок цен на сегодня, но, думаю, инсеминация может стоить от 500 до 1000 долларов, в зависимости от состояния здоровья женщины, количества попыток и так далее.
Оба ребенка называют нас мамами. Если нужно более конкретно, то говорят мама Катя и мама Наташа. Мы изначально хотели, чтобы так было, но решили не навязывать им какие-либо варианты. В результате дети начали говорить, как им было удобно, и это полностью совпало с нашими желаниями и ощущениями.
Раньше возникал внутренний дискомфорт, когда дети обращались по очереди к каждой из нас и обеим говорили “мама” в присутствии чужих людей или в общественных местах.
Но мы ни разу их не исправляли и не останавливали, считаем это правильным. Они должны знать и понимать, что их семья нормальная и о ней можно говорить.
Года в три, наверное, дочь спросила в первый раз, почему у нее нет папы. Тогда ей хватило ответа, что у нее есть две мамы и семьи бывают разные.
В пять она снова вернулась к этой теме и спросила, откуда она появилась, если у нее нет папы.
Мы сели поговорить на эту тему. Я объяснила просто: для того, чтобы появился малыш, нужны две клеточки, от папы и от мамы. Если у мамы нет папы, то она может пойти в специальную больницу, куда хорошие дяди приносят свои клеточки, чтобы помочь появиться на свет новым деткам. Там маме могут дать папину клеточку и положить ее в живот, чтобы она встретилась с маминой клеткой. Вместе они начинают расти и превращаются в малыша.
Поэтому у нее две мамы, которые ее очень хотели. И хотели так сильно, что пошли и нашли клетки у папы.
И у нее есть папа, просто мы его не знаем, но он хороший, потому что подарил нам свою клеточку и нашу принцессу.
Точно так же появился и ее брат. Этот ответ вполне устроил и пока дополнительных вопросов не было.
Еще мы читали книгу “Майя и ее мамы” про разные семьи — дочь очень радовалась, что в конце есть рассказ про такую же семью, как у нас.
Младший пока никаких подобных вопросов еще не задавал. То ли они уже все между собой обсудили, то ли его это пока не интересует.Наши родители нас принимают, хотя не знаю, насколько понимают, потому что в чужую голову все же не влезешь. Родителям в любом случае тяжело, но отношения у нас с ними нормальные. Детей воспринимают как внуков с обеих сторон.
Когда рассказала своей маме об отношениях с Катей, она сразу спросила, счастлива ли я.
После ответа: “Да” сказала, что, значит, и она счастлива за меня. У нее был только один вопрос — как же дети. Я успокоила, что они в планах, и это ее, пожалуй, порадовало. Она прекрасно общается с Катей, мы вместе ездим отдыхать и никакой напряженности не ощущаем. Моя мама любит детей и пользуется любой возможностью их увидеть, провести с ними время. Хотя это сложно, так как она работает и живет в Мариуполе.
С папой как такового разговора не было — мои родители в разводе. Но он со временем сам все понял. Тоже время от времени приезжает в гости, нянчится с внуками, не делит их на “свой” — “не свой”.
Все мои родственники уже все поняли и узнали. Когда есть дети, кота в мешке не утаишь. Никто и слова плохого не сказал, общаться с нами не перестали. Дети дружат с родственниками.
Мама Кати первые пару лет общалась с нами достаточно отстраненно, не затрагивая тему того, что мы живем вместе.
Со временем отношения стали вполне хорошими и ровными. Папа сразу принял все, как есть. С внуками общаются, все семейные праздники вместе, как и у большинства остальных семей. Дети прекрасно знают, что у них есть бабушка и дедушка в Киеве, а есть бабушка и дедушка в Мариуполе. Всех любят и их любят в ответ.Что касается реакции окружающих… Мы ходим в поликлинику, но там вообще всем пофиг, кто приводит ребенка. Никто ничего не спрашивает. Поэтому с детьми туда ходит та из нас, кому удобнее.
Когда старшая пошла в ясли, она уже вполне хорошо разговаривала и называла нас обеих мамами.
В какой-то момент одна из воспитательниц попробовала ее исправить, что за ней пришла не мама, а тетя.
В тот раз ее забирала Катя и она попросила воспитателя не исправлять ребенка, так как она говорит все правильно. Вопросов не было, но и исправлять больше не пытались.
Отношение в детском саду ни к нам, ни к ребенку не изменилось, прекрасно общались и в яслях и потом, когда перешли дальше, и сейчас. Иногда вместе приходим на родительские собрания, никогда негатива на себе не испытывали.
Когда сын пошел в тот же сад, вопросов уже никаких не возникало.
С родителями других детей тоже никакого негатива, связанного с нашей семьей, пока не было.
Дети ходят на дни рождения, приглашают к себе друзей. Со стороны других родителей все здорово: с некоторыми вполне приятельские отношения, с другими — просто нет необходимости общаться ближе. То есть, негатива именно из-за инаковости семьи не испытывали. Если кто-то что-то плохое и думает, то не показывает и не говорит. Ни нам, ни тем более детям.
Отдельная категория — соседи. Со многими из них раззнакомились и, можно даже сказать, в некоторой степени сдружились именно на почве детей. Если дети одного возраста, ходят в один сад, живут в одном доме и гуляют на одной площадке, неизбежно начинают общаться и родители.
Прямых вопросов никто не задавал и не задает, хотя все все понимают.
Но мы заметили, что окружающим часто просто неудобно спрашивать.
Им, наверное, страшнее спросить, чем нам — рассказать. Поэтому они просто смотрят, и уже по факту продолжают общение, как ни в чем не бывало. Думаю, что нам немного больше повезло с соседями, чем некоторым другим.
Наверное, нас можно назвать счастливой семьей. И я очень надеюсь, что так и останется. Пока мы на бытовом уровне не сталкивались с негативом в нашу сторону или в сторону наших детей. Возможно, потому что у нас такие замечательные, красивые, умные и обаятельные дети. И пусть в них это останется. Для нас мнение окружающих значит очень мало, а за них мы переживаем. Особенно перед школой.Если же говорить о нетолерантности вообще, то, конечно, такое было. Когда начинаешь открываться, делаешь это постепенно: самые близкие, друзья, семья, знакомые, коллеги и так далее. Круги расширяются постепенно.
Естественно, кто-то из знакомых перестал общаться, кто-то мог высказаться негативно.
Но мы были готовы открыться, а значит, были готовы и к подобному негативу, даже ожидали его проявлений.
Но среди тех, кто прекратил общение с нами или высказывался негативно, не было действительно близких людей, друзей. Значит, остальные просто были лишними в нашей жизни. Об этом мы не жалеем.Фото: Ольга Лискевич