Тема нового здания Театра на Подоле была одной из самых обсуждаемых за последние несколько недель.
На Всеукраинском ежегодном конкурсе “Интерьер года” архитектор Олег Дроздов, спроектировавший тот самый Черный куб, рассказал о своей работе и реакции на нее в обществе.
Мы законспектировали для вас самое интересное.
У меня, как и у других, много романтических воспоминаний, связанных с Андреевским спуском. Изначально это была полудеревенская, мещанская среда, в которой жили люди, там сушилась их одежда и висело белье.
Превращаться в чуть ли не центральную улицу Андреевский спуск начал с 80-х годов. Тогда здесь можно было встретить всю Украину от Херсона до Львова и почувствовать ее энергетику. После празднования 1500-летия Киева (в 1982 году- ред.), Андреевский стал рынком. Но в то же время рынок переходил в культурно-альтернативный центр. У него не было никаких аккумулирующих средств, кроме пространства, там происходили театральные и музыкальные события.
Но все произошло, как всегда: появились сквоты с художниками, модные люди с деньгами, а позже и грубые финансы. Потом все приватизировали.
И вот появляется театр на Подоле, публичное здание на волне перестройки, посередине “Андреевской спирали”.
В 80-х на Андреевском можно было встретить всю Украину от Херсона до Львова. Позже появились сквоты с художниками, модные люди с деньгами и грубые финансы. Потом все приватизировали
За 20 лет своего существования театр оказался в печальном состоянии. (На содержание здания – ред.) была потрачена такая сумма, что можно было построить заново два театра. Оставалось либо не трогать здание совсем, либо продолжать инвестировать, но это не самое удачное решение для камерного театра. И мы взялись за этот проект.
В инфраструктуре Киева театр на Андреевском спуске - первый театр за 100 лет. До этого их переделывали из Домов культуры и кинотеатров. Например, Театр на Левом берегу - из бывшего кинотеатра, а Кукольный театр - из Дворца культуры.
Мы решили “понизить” статус нашего театра: от дворца до места для всех. Весь современный мир становится очень ответственным, здесь нет никакого геройства. У нас также должен быть осознанный прагматизм по отношению к ресурсам, чтобы следующие поколения могли ими пользоваться.
Нам было важно использовать что-то тактильное и неархаичное. Кирпич столетней давности мы покупали на свалках
С самого начала мы также подумали о том, что бы могло быть на этом месте, если бы не было ничего, если бы не мещанский домик. Все обаяние Андреевского состоит в том, что на этой спиральной улице находятся дома, которые отстроили без архитекторов, а меняли лишь планировки. Хотя европейский опыт показывает, что иногда хорошая архитектура возможна и без архитектора.
Наша стратегия заключалась в том, чтобы четко разделить контактную зону, поэтому решили, что важно использовать что-то тактильное, и совсем неархаичное. Конечно, строителей и подрядчиков не радовала вся эта сложная конструкция и кирпич столетней давности, который мы покупали на свалках.
Уличное пространство будет открыто постоянно. Зрители во время антракта смогут выходить во внутренний двор, а актеры - репетировать
Перед входом мы сделали “театральный портал” - внешнее публичное пространство, которое действует независимо от времени работы театра. А все остальные технические части (фасад, - ред.) делали так, чтобы здание сочиталось с видом Замковой горы.
Чтобы соединить между собой помещения, нужно было много лестниц, но мы все упростили и сделали “накопительное” пространство. Мы за простоту и доступность. В самом театре увеличили количество мест. Сделали все возможное для посещения театра инвалидами.
Есть уличное пространство, которое будет открыто постоянно. Зрители во время антракта будут выходить во внутренний двор, а актеры смогут там репетировать.
Противники (реализованного проекта – ред.) делятся на две группы. Первые – это люди, у которых историческая ностальгия. Вторые говорят, что “мало изобретательности” и проект простенький и скромный.
Самое важное, что история с театром показала, где мы находимся и открыла ряд проблем: проблему публичности, проблему с институциями, которые довели бы проект до общества. Чтобы все знали, что строится и на каком этапе.
Нет дискурса. Горожане просто не интересуются застройкой. У нас общество строится “от одежды”. Воспринимают лишь по оболочке, а не по содержанию.
В нашем обществе не думают о будущем. Мы не пользуемся возможностью. А чего ждать от молодого поколения, если для них высотки, одинаковые дома, бутики и супермаркеты - это нормально? У нас внедрено потребление, и это уже часть культуры.
Горожане не интересуются застройкой. У нас общество строится “от одежды”. Воспринимают лишь по оболочке, а не по содержанию
Мы не хотим театров, но хотим новых событий. Если христианская община строит церковь, люди не говорят, что колокол получился выше или не такой. Никто не говорит, что церковь не вписывается в городское пространство.
Вместо эстетики нужно думать о многих других нюансах. Например, о том, что у нас нет доступа к театру для инвалидов. Ни пандусов, ни транспорта. У нас эти люди исключены из любого пространства. Если так посмотреть на всю нашу среду, то нет у нас никакого гуманизма. В нормальных условиях человеку с ограниченными возможностями не нужна помощь, чтобы сходить в театр, буфет или уборную.
Театр, в том виде, котором он достался нам в 2012 году, не являлся заповедным. По законам ничего нового мы не принимали. Если есть заповедная зона, ее нужно изучать, а дом, который разваливается - сохранять. У градостроительства должны быть четкие параметры: высота, объем и т.д. А если нет заповедника и нужно строить новое, то нельзя реконструировать предков. Нужно понимать причинно-следственные связи.
Когда Киев стал столицей, тема архитектуры была закрыта, ведь если половина интеллигенции переехала, то вторая половина была расстреляна. Лучшее время для киевской архитектуры было в 70-80х годах.
Но Киев не связан с идеей будущего. Весь город выстраивался по этой парадигме - создать мифы для потомков и воплотить их в жизнь.
Чего ждать от молодого поколения, если для них высотки, одинаковые дома, бутики и супермаркеты - это нормально?
Сейчас в Киеве концентрируется колоссальное количество великих людей, строятся новые карьеры, бизнес - и это большая энергия. Здесь - сопоставление новых амбиций и юности. Если восстанавливать традиции, это вызывает диссонанс.
Но в то же время у нас не ведется информационная дискуссия о современной архитектуре. Урбанистические движения только выходят в центральные газеты.
Здорово, когда общество обращается к этой теме, это задает философскую идеологию будущего.
Фото: Константин Чегринский/KHARKIV Today, Ярослав Емельяненко, drozdov-partners.com, Татьяна Довгань/delo.ua.
