В рубрике «На личном опыте» рассказываем о необычных профессиях, незаурядных хобби и опытах, которые не каждый решится повторить.
В этом выпуске сурдопереводчик Александр Трыкин, который вот уже 11 лет переводит новости на канале СТБ, рассказывает о профессии, сурдопереводах рэп-концертов и отом, чем отличаются жестовые языки в разных странах мира.
Сейчас мне 45 лет, из них 30 я – в сурдопереводе, даже подумать страшно. Очень хорошо помню, как всё начиналось. Это было 11 января 1987 года, воскресенье. В тот день на Центральном телевидении впервые появились сурдопереводчики – всего их было 13 человек. Я был просто поражен, что бывают переводчики, которые выдают набор жестов синхронно с тем, что говорит “основной” диктор. Захотел научиться этому и сам.
Помню, смотрел запоем программу «Время», ежедневно по 30-45 минут наблюдал за работой этих людей, как завороженный, запоминал жесты.
Еще с сурдопереводом показывали “Клуб путешественников”, «В мире животных».
Родственников с недостатками слуха у меня нет, но в студенческие годы я жил на квартире у неслышащей бабушки, 1927 года рождения. До сих пор благодарен за те уроки жестового общения, которые она мне преподала.
Официально я – дефектолог-логопед, работал одно время директором школы-интерната, много преподавал и преподаю, в том числе в университете имени Драгоманова. Работы в нашей сфере – пахать и пахать, только вот кому и на каких условиях – это большой вопрос.
Сурдопереводчиком на СТБ я работаю уже 11 лет – в программе «Вікна-новини». Она выходит в эфир ежедневно в 17.30. Я всегда прихожу в студию раньше, чтобы ознакомиться с общей канвой выпуска, и наперед выстраиваю в голове примерную схему того, как и о чем буду переводить.
Однажды в тексте выпуска встретилась фраза «під Януковичем захиталося крісло», я уж было собрался её переводить иносказательно, мол, пертурбации в высших эшелонах власти, а потом оказалось, что речь идёт в прямом смысле о расшатанном стуле.
Меня часто узнают в метро, маршрутках.
Иногда замечаю: кто-то толкает попутчика в бок локтем и шепчет ему на ухо: «Смотри, это тот, с СТБ». Я по губам ведь читаю.
На экране телевизора под изображение сурдопереводчика отдают, в лучшем случае, одну шестую, чаще – одну десятую площади. Поэтому когда вы видите, что сурдопереводчик прибегает к утрированной, чрезмерной жестикуляции, у него неправдоподобная мимика – всё дело в том, что он вынужден искусственно «взвинчивать» картинку, иначе его работы просто не будет видно.
Жестовый язык в каждой стране свой. Есть приблизительный аналог эсперанто, международный, универсальный жестовый язык, но его используют мало. Самый распространённый – американский жестовый язык, ибо там самое мощное сообщество популяризации этой системы. А всего в мире более 120 национальных жестовых языков.
При должной мотивации можно за полгода-год научиться довольно сносно изъясняться на языке жестов.
Кстати, в школах и вузах западных стран часто можно выбирать жестовый язык для изучения как иностранный.
Я знаю все национальные жестовые языки бывших советских республик – лексическая основа у них одна, отличается лишь артикуляция. И если я смотрю новости на казахском языке, то переводчик, естественно, проговаривает слова по-казахски, а сами жесты в основном идентичны нашим.
Жестовые языки вообще достаточно похожи. Двум неслышащим людям из разных стран для понимания друг друга нужно совсем немного времени: через пару дней, а иногда и часов они будут полноценно общаться.
Словарная база жестового языка составляет около четырех-пяти тысяч знаков.
В устном языке слов значительно больше. Поэтому часто приходится на ходу придумывать новые жесты. Получаются конструкции сродни китайским иероглифам – берём одно слово, другое, складываем вместе, создаётся новый смысл – как в том известном примере со значком «кризис»: он состоит из иероглифов «проблема» и «возможность».
Людям с проблемами слуха ежедневно приходится сталкиваться с государственной машиной, ходить в паспортные столы и в магазины, в больницы и детские сады, водить автомобиль, ездить в общественном транспорте и так далее – иногда с этим им помогают переводчики.
В Европе переводчики жестового языка могут зарабатывать около 40 евро в час. У нас же – как договоришься. Перевод может понадобиться много где: в посольстве при получении визы, например. За такое берут почасовую оплату. Но если УТОГ [Українське товариство глухих. – БЖ] делает запрос на сопровождение бабушки в больницу – с нее деньги вряд ли станут брать. Сам я я индивидуальным обслуживанием неслышащих людей не занимаюсь.
В западных университетах и школах для каждого неслышащего студента обязательно выделяют переводчика, иногда даже двух.
Они вместе со студентом ходят на занятия, помогают вести записи, понимать, что говорит лектор, отвечать на его вопросы, дискутировать с другими студентами, общаться с администрацией.
В Украине такого почти нет, а если и случается, то за одним переводчиком закрепляют целую группу студентов: 10-15 человек.
Сурдоперевод есть далеко не на каждом телеканале, и это большой пробел и вообще каменный век для украинского общества. Не хватает постановления со стороны власти, благодаря которому неслышащий человек, включив любой из телеканалов, мог бы, не щуря глаза и не сгибаясь в три погибели, посмотреть любую интересную ему передачу.
Условно доступными остаются разве что музыкальные каналы: на многих я видел бегущую строку с текстом песни, как в караоке.
А на Западе сурдопереводчики работают даже на концертах поп- и рэп-звёзд.
И неслышащие люди, которые знают тексты песен и пришли на концерт по идейным причинам, могут понимать, что сейчас происходит на сцене и что говорит артист.
Сурдоперевод выступления американского рэпера Кендрика Ламара на фестивале Lollapalooza в Чикаго
Иллюстрации: Ольга Лискевич