Я родился в частном доме за Киевом. У нас был небольшой сад, и я с детства за ним ухаживал, помогал родителям. Это было базовое садоводство. Без знаний, но с большим интересом в 11 я лет начал подлечивать деревья на нашем участке.

Потом окончил КИСИ по специальности промышленно-гражданское строительство. У меня есть еще две профессии: столяр-станочник и техник-строитель. Все эти знания помогают в арбористике. Без основ теоретической механики и сопротивления материалов практически невозможно лечить деревья. На базовом уровне я знаю биологию и дендрологию, что тоже важно.

По сути, я самоучка: 30% знаний взял из книг, а остальные 70% — из личного опыта, методом проб и ошибок. В Украине нет школы арбористики, а вот в Европе можно получить сертификат ETW [European Tree Worker — БЖ].

Арбористика — это уход, обрезка, лечение, посадка и снос деревьев. В этом деле ты или делаешь все на отлично, или не берешься вообще. Как по кодексу врача: если взял дерево как пациента, то веди его до конца.

Это непростое занятие, потому что ты не только садовник, но в каком-то смысле еще и альпинист, ведь деревья бывают высокими.

В Европе час работы арбориста стоит $40-60. В Украине такие цены для многих неподъемны. Деревья сильно отличаются друг от друга, алечение — это небыстро.

Обрезка дерева у меня стоит от 350 грн. Лечение дерева – от 400 до 1500 грн. Если полость дерева большая, то стоимость будет от 1200 грн.

У каждого дерева есть своя динамика: зимой полость дерева [дупло внутри ствола — БЖ] сужается, летом расширяется, еще может происходить так называемое кручение ствола. Чтобы спасти старое дерево, в полость помещается синтетический имплантат или протез, который укрепляет ствол и помогает выдерживать нагрузки.

Многие деревья гниют, потому что с них сдирают кору, а на ее месте появляется рана. Она может быть открытой или скрытой — все как у людей. Если рану не обработать, в нее попадают грибки и микроорганизмы, разрушающие деревья изнутри. Это популярная проблема киевский деревьев.

В основном деревья страдают от поражения листьев, насекомых-вредителей вроде короеда или жука-усача и от стволовых болезней. Еще у деревьев есть и сосудистые болезни вроде бактериальной водянки или рака. Да, у деревьев тоже бывает рак!

Самая большая проблема в том, что болезни передаются от одних деревьев к другим через инструменты коммунальщиков. Они не обрабатывают свои пилы после каждого дерева, поэтому появляется очаг заражения. Тут также работает врачебный принцип — все инструменты должны обрабатываться после каждого пациента.

В городах Европы проблем с деревьями тоже есть, но их намного меньше. Муниципальные службы привлекают арбористов, тех самых Tree Workers, которые правильно ухаживают за растениями.

В теории лечится все, но не для всех болезней есть эффективные препараты. Даже за рубежом еще не все изучили. Сейчас я ищу метод лечения бактериального рака, который убивает и молодые, и старые деревья.

Я обслуживаю частные сады и городские деревья. В черте города я спас больше 30 деревьев. Все это были заказы от неравнодушных горожан, которые заботятся о деревьях возле своих домов. Таких историй очень много.

Люди пишут мне в Facebook или звонят. Самые известные кейсы — деревья в "Самосаде", где я лечил сложные корневые системы и обрабатывал верхушки клена, и ясень возле First Point, где пришлось удалять труху и сгнившие части из ствола.

Часто вместо обрезки деревьев коммунальщики спиливают их под корень. А если даже и делают санитарную обрезку, то оставляют после нее необработанные пеньки, и деревья начинают болеть. В последнее время начали обрабатывать, но все равно редко.

На спасение старого ясеня возле кофейни First Point я потратил несколько дней, проверял каждый участок дерева. Через месяц этот клен будет полностью здоров, хотя его ствол был поражен изнутри на 70%. Дерево хотели просто спилить под корень. Хорошо, что в кофейне вовремя отреагировали и связались со мной.

Недавно в одном из двориков на Подоле упала ветка американского клена и повредила две машины. Дереву нужна была санитарная обрезка. Рядом с ним стоял абсолютно здоровый клен и верба.

"Зеленстрой" приехал и на всякий случай спилил все эти деревья. Зачем? Человек должен понимать, что дерево — это живой организм, а не просто объект благоустройства, как это прописано в наших нормативах.

Еще один пример — несколько лет назад коммунальщики спилили старые каштаны на Крещатике и высадили вместо них новые. На самом деле их можно было вылечить. Можно было обследовать стволы и корневые системы, а затем подлечить. Еще им нужна структурная и правильная обрезка.

С деревьями на Крещатике вообще глобальная проблема — там большой перегрев пространства, земля зашита в асфальт, плюс большая засоленность почвы, а каштаны этого не любят.

Вообще почти в каждом втором киевском дереве есть проблема. Даже молодые деревья на Майдане болеют, потому что их как следует не обрезали.

Часто лучше спасти одно большое дерево, чем спилить его, посадить новое и ждать 10 лет, пока оно вырастет — 95% деревьев можно вылечить.

В каком-то смысле я разговариваю с деревьями. Словами это трудно описать, но это скорее ощущение. Когда работаешь, то сливаешься с деревом, будто душа с душой разговаривает. Дерево может тебе что-то подсказать. Это не выдумки эзотериков, все это есть на самом деле.

Ты общаешься с живым организмом. Он тебе подсказывает, какие у него проблемы. Когда ты идешь к нему с добрыми намерениями, он отвечает добром и помогает.

Ранее в комментарии "Хмарочосу" сотрудники Киевзеленстроя рассказывали, что срезают деревья и делают глубокий топинг [полный срез на пеньки больших и маленьких веток дерева — БЖ] из-за болезней деревьев. По их словам, процедура не вредит дереву.