В 23 года киевлянка Юлия Lisova (свою настоящую фамилию героиня просит не указывать, – БЖ) попала в серьезную аварию, после которой ей ампутировали ногу. В 2010 году вместо получения диплома и работы фотографа Юле пришлось заново учиться ходить и привыкать к ношению протеза. Сейчас она работает над собственным брендом Lisova Ceramica, которая продается в США, Канаду, Норвегию, Сингапур и т.д.

О принятии себя и не толерантном обществе Юлия рассказала БЖ.

Я училась в университете на дизайнера среды, параллельно работала фотографом в ночных клубах, занималась рекламной фотосъемкой и немного работала в продакшене. В 2010 году защитила степень магистра в университете и должна была получить диплом, но выбрала евротур с папой на концерт AC/DC. По приезду дипломом так и не удалось забрать лично.

В августе произошла авария. Мне тогда было 23 года. В тот день мы с парнем Женей ехали на мотоцикле отдыхать на озеро по маршруту, которым ездили уже сто раз. Заехали на заправку, заправились и начали движение. Скорость была соответственно небольшая. Но тут нас подрезает машина – не знаю, может, хотели в последний момент на заправку заехать, и наш мотоцикл врезается в отбойник, где написано "Въезд". И врезается жестко. На скорости я вылетаю и лечу прямиком в бетонный электрический столб.

Обычно на этих столбах есть металлическая защита, за которой прячут кабели. Но там все кабели были наружу, хотя по технике безопасности они должны быть спрятаны. И я попадаю левой ногой в эту открытую дыру. Если бы не этот столб, возможно, в моем случае исход был бы чуть лучше.

Я была в сознании долгое время. Болевых ощущений не чувствовала. Ко мне подбежал молодой парень, работник заправки, и оказал первую помощь – наложил жгут на ногу. В глазах было темно, поэтому я долгое время думала, что все произошло ночью. А через месяц мне рассказали, что это случилось в 18 вечера, в августе в это время еще светло.

Потом приехала полиция. Помню, что спрашивали мой телефон, домашний адрес – все данные. И первое, что я у них спросила: "Как Женя? Парень, с которым я ехала".

А они в ответ: "Солнышко, потерпи". Я тогда подумала, почему это они такие ласковые со мной.

Что случилось на самом деле – до сих пор тайна, покрытая мраком: этот столб незакрытый, отсутствие свидетелей и видео с камер наблюдения. На заправке сказали, что у них камеры расположены так, что не захватывают ту часть, где все произошло. С камер остались лишь записи до и после случившегося.

Полиция, после осмотра мотоцикла сказала, что если бы авто, действительно, подрезало нас, то якобы должна была остаться краска на мотоцикле, но ее нет. Я, мои и Женины друзья и родные, считаем, что просто никто не хотел этим заниматься, поэтому ДТП списали на "не справился с управлением". Не верю, что человек, который с детства катался профессионально на велосипедах и мотоциклах, не справился с управлением по первой полосе.

Женя погиб в больнице. Я узнала об этом там же.

Меня повезли в больницу. Сначала были многочисленные длительные операции, потом повезли в реанимацию. У меня было травмировано буквально все тело, кроме верхней части позвоночника. Очень повезло, что позвоночник не пострадал, в ином случае мне, возможно, всю жизнь пришлось бы лежать пластом.

У меня было сотрясение мозга и куча ссадин на голове, хотя я и была в шлеме. Но от удара и шлем, и обувь слетели. Говорят, когда обувь вылетает – человек уже вряд ли выживет.

На правой руке была очень большая ссадина, она выглядела, как ожог, я ее позже забила татуировкой с маками. Левая рука от запястья до локтя вся была поломана. Кроме того были очень сильные внутренние повреждения. Печень вся в разрывах. Мой хирург говорил: "Я таких разрывов печени на живом человеке не видел, на мертвых – да".

Правая нога была сломана, раздроблено колено, но ее собрали, а левую ногу спасти не удалось – ее ампутировали. Пока меня везли в больницу я потеряла почти всю кровь. Врачи сказали, что, если бы нога была единственной травмой, то может быть они могли бы чуть больше ее собрать, но тут стоял вопрос не о спасении ноги, а о спасении жизни.

Тогда у меня не было ни шока, ни истерики. Эта информация просто зашла в меня и где-то неделю я просто перерабатывала ее. Когда лежишь в реанимации и понимаешь, что пару человек, которые ранее были здесь, уже больше не живут, и ты сам на грани жизни и смерти, то как-то переживаешь это все, хватаясь за любые жизненные ниточки, наедине с собой.

Второе, что врезалось в память – это адская жара. Я читала, что 3 августа и две недели после были аномально жаркими. А в реанимации были огромные окна без жалюзи и штор. И ты в бинтах с ног до головы лежишь на этой жаре и не можешь даже пошевелиться.

В палате, где я тогда лежала, до сих пор такая же ситуация. Поэтому в 2017 году я инициировала сбор денег на своей странице в facebook на кондиционер. Тогда удалось собрать 4100 гривен. Этого не хватило, на кондиционер нужно около 10-12 тысяч гривен, плюс установка – еще пару тысяч. Эту сумму я недавно перечислила подруге на покупку окклюдера (устройство для устранения дефекта межпредсердной перегородки, – БЖ), который в конце мая предстоит поставить в ее сердце.

Мой случай был очень тяжелый. И врачи, которые мной тогда занимались, до сих пор вспоминают его. Когда был Майдан, а потом АТО, в эту больницу привозили много людей с боевыми ранениями. Поскольку я с врачами осталась в хороших отношениях, они мне звонили потом с вопросом: "Юля, а можно дать твой телефон одним мужикам, у них не так все жестко, как было у тебя, но они в таких депрессиях, что говорят будто дальше жизни нет, они никому не нужны, и вообще все плохо и лучше бы они умерли". Я давала свой номер, но мне почему-то так никто и не позвонил. (с улыбкой говорит героиня –БЖ)

Два месяца в больнице я даже не сидела, могла лишь лежать пластом. Помогало то, что врачи были всегда на позитиве. Они приходили, шутили: "Чего ты лежишь вставай", и все в таком духе.

Друзья поддерживали все время. Они в "ВКонтакте" создали группу по сбору средств. Оттуда в основном все и узнавали о случившемся. Когда я начала более-менее двигать пальцами, публиковала в этой группе новости о себе: "Завтра меня ждет операция", или "Я уже могу двигать мизинцем".

Но она говорила, что я не нуждаюсь в ее помощи, ведь и так хорошо справляюсь и мы общались на отдаленные темы. С самого начала у меня как-то выстроилось нужное восприятие ситуации.

Ты живешь – и это самое главное, а все остальное настолько незначительно. Ничего не важно, если ты жив и у тебя более-менее хорошее здоровье. Тогда ты можешь горы свернуть. Все остальное и проблемы вроде: бросил парень/девушка, негде жить, уволили с работы – вообще не важно, это лишь твое восприятие неприятностей. Если жизнь продолжилась, то далее все зависит только от тебя и от твоей силы воли. И важно, в какое русло ты направишь свои мысли.

Такие ситуации часто тебе в плюс, как ни странно. Только через какое-то время, когда ты анализируешь все, понимаешь, что именно благодаря вот этому у тебя есть то, что есть сегодня.

В больнице я пролежала больше двух месяцев. Потом полгода провела в инвалидном кресле. Оно меня дико напрягало. Я категорически не хотела на нем перемещаться длительное время. Да и инфраструктуры у нас соответствующей нет. Поэтому я начала ходить на костылях.

Протез появился довольно поздно. Вообще в Европе и Америке практикуется ношение протезов еще с больницы, чтобы человек не успел отвыкнуть от привычной ему ходьбы. А у нас нужно сначала объездить все госструктуры, постоять во всех очередях, собрать все документы, чтобы получить его.

Даже просто, чтобы получилось опереться, нужно время. По сути бедренная кость просто затянута кожей и с каждым шагом на нее создается давление – это дико больно. К этому дискомфорту не привыкаешь, и даже сейчас каждый шаг дается с болевыми ощущениями.

Это мой третий или четвертый протез. Моя большая мечта – бионическое колено Genium X3, но у него космическая стоимость 62500 долларов. Такое колено дает возможность жить максимально приближенной жизнью к той, которая была раньше, ходить свободно так, как ты ходил раньше. Можна даже альпинизмом или серфом заниматься, если у тебя вторая нога здоровая.

Я, например, раньше профессионально занималась легкой атлетикой-спринтом, бегом на короткие дистанции и прогуливала универ зимой ради поездок на сноуборде. Этого очень не хватает. Раньше ты пробегал 100 метров за 12 с лишним секунд, а потом в один момент бах – и нужно заново учиться ходить. Правая нога больше чем на 90 градусов по-прежнему не сгибается.

Говорят, что фантомная боль – это та боль, которую ты ощущал перед потерей конечности. У 80% людей эти боли не проходят. И я – в их числе. С этими болевыми ощущениями я живу нон-стопом 24 часа, кроме периода, когда сплю.

Если акцентировать внимание на боли, то она усиливается, если не придавать ей значение, то она идет фоном. Вот сейчас, к примеру, я акцентирую внимание на этом, и я ощущаю, как крутит всю ногу, могу чувствовать стопу, каждый палец. А бывает чешется колено. Это так странно. У тебя нет колена, а ты его чувствуешь.

Когда ты в эти мысли углубляешся, то понимаешь, что все это идет из головы. Все ощущения, все твои страхи – соответственно ты все это можешь отключить, имея возможность контролировать себя, свое сознание и подсознание.

Люди смотрят, да. Но я смотрю в ответ и, как правило, человек начинает стесняться и опускает глаза.

Раньше я ходила постоянно в штанах или в длинных юбках, и люди меня спрашивали, почему я хромаю. Сейчас я не ограничиваю себя в одежде. Правда, пока у меня не было кавера (накладка на протез), в юбках я особо не ходила. Единственное – протез нельзя мочить, поэтому где-то на море в купальнике я не расхаживаю.

Вот уже пять лет, как я занимаюсь созданием керамических изделий, и это такая страсть, которая не покидает меня. Я могу целый день быть в мастерской, прийти домой и листать страницы керамистов, читать, говорить о керамике – и мне это не надоедает.

После начала моей новой жизни я поняла, что, наверное, больше не смогу заниматься фотографией, ведь я любила активную съемку, репортажи. Все остальное: постановочные, студийные фото мне были неинтересны. И я начала думать, чем бы хотела заниматься. До аварии я училась искусству художественной татуировки, но эту идею тоже пришлось забросить.

С керамикой было переплетено много историй в разные периоды моей жизни, и мой творческий пазл сложился так, что я начала этим заниматься. Вначале я посетила несколько общих мастер-классов. Потом мой муж видеооператор, как-то должен был снимать видеоролик для соседей. К ним приезжал гончар и учил детей лепить из глины. Я напросилась с ним – и это был первый раз, когда я прикоснулась к гончарному кругу. На тот момент моей дочери было уже два года и мы лепили из глины впервые вместе. Вот так все пошло поехало.

Первыми моими изделиями были разные предметы быта для нашего дома. Я поняла, что хочу минимизировать количество пластика, стекла и хрома в интерьере, поскольку мне эти материалы не близки. И все, что можно было заменить на глиняные изделия, я решила менять: слепила стакан для зубных щеток, мыльницу, керамические плафоны.

Первое время мы обжигали изделия дома у того самого гончара, с которым познакомились на съемке. Но потом поняли, что это неудобно и решили купить печь. К тому времени, когда мы купили печь, у меня дома была уже полноценная мастерская.

На моей странице в "Вконтакте" был альбом, куда я выкладывала свое различное творчество еще до аварии. Туда же я начала загружать фото своих первых керамических работ без каких-либо помыслов. Но, люди очень быстро подключились и настойчиво начали просить, чтобы я сделала для них такие же штуки.

Первый относительно крупный заказ был осенью 2014 года. Это были белые кашпо в виде больших яиц для декора частной клиники.

Потом появился Instagram и пришло название бренда – Lisova Ceramica. Поскольку у меня не было специальных инструментов, которыми можно было декорировать изделия, я начала использовать подручные средства, которые находила во дворе. Например, брала кору сосны и ею отбивала ямочки. Так и появилось название.

Изначально у меня не было специальных инструментов, которыми можно было декорировать изделия, и я начала использовать подручные средства, которые находила во дворе мастерской. Поскольку я живу рядом с лесом, мою мастерскую окружает природа – для оттисков я начала активно применять натуральные растения и камни. Природа и жизнь – главный источник моего вдохновения, поэтому точнее чем Lisova не опишешь.

Активный спрос за год сподвиг к тому, что нужно было расширяться и я арендовала помещение под мастерскую в Киеве. Там постепенно начала проводить мастер-классы. Это дало контакты, опыт в плане мастерства и больше финансовой свободы.

Сейчас 70% изделий Lisova Ceramica идет на экспорт. Основной канал продаж – eatsy и instagram. Свои изделия куда только не отправляла: в Норвегию, Южную Корею, Австралию, Канаду, Африку, США, Сингапур и Новую Зеландию, неоднократно на Аляску – таким образом частичка меня путешествует по всему миру.

Чаще всего заказы поступают из Америки. Меня это удивляет, ведь конкуренция там очень высокая и достойных работ бесчисленное количество.

Сложно сказать сколько изделий создается за год, думаю это порядка 1500-1800 единиц.

Некоторые люди считают, что сложные ситуации в жизни происходят, если где-то что-то сделал не так, напортачил, и вот тебе за это несчастье – возьми и погорюй. Другие считают, что это ни от чего не зависит. Я придерживаюсь второго мнения: все случается со всеми, у кого-то так, у кого-то по другому. У кого-то сейчас, у кого-то через 30 лет. Это жизнь и она разная. И тем не менее она очень классная.

Самое главное, что все превращается в твой уникальный опыт,независимо от того позитивным или негативным ,на первый взгляд,он выдался.

Лично я живу абсолютно нормальной жизнью. Кроме того, у меня она более насыщенная и разнообразная, чем у многих других людей. Ровно через год после аварии я уже ходила с ребенком под сердцем и плясала на своей свадьбе, а когда дочке было три месяца, мы с ней поехали на море.

Сама беременность протекала легко, но учиться ходить и носить спадающий протез – было очень мучительно. Его на каждом шагу чуть ли не придерживать надо было. Плюс я набрала вес, и он не подходил. Но у меня не было выхода, приходилось мирится с этим и научиться быть смиренной. Более того, мы с мужем сами справлялись с ребенком, ни смотря ни на что, без нянек и бабушек.

Даже, когда я перемещалась на инвалидном кресле, побывала на концерте любимой группы Thirty Seconds to Mars, когда они впервые приезжали в Киев. В прошлом году повторила этот опыт, но уже с протезом и танцами.

В моем окружении никто вообще не обращает внимание, что у меня протез вместо ноги. Мне иногда хочеться сказать: "Я не могу, подумай", или напоминаю, мол, ну ты же не забывай. Ну это я в крайних случаях говорю больше даже в шутку.

Сейчас я участвую в социальном проекте "Краса розкриває серця" – его цель напомнить нашему обществу, что внешне и внутренне мы все абсолютно разные и от этого прекрасны. Миссия проекта – помочь людям принять, полюбить себя и проявлять толерантность к ближнему.

Мне свойственно все мечты преобразовывать в цель и достигать их. Сейчас я хочу наладить работу уже двух мастерских, поменять всю структуру. Это новый опыт. Планирую больше времени уделять именно творческой части в своей работе,экспериментировать. Больше уделять времени семье и духовному саморазвитию. В планах также путешествовать еще чаще,чем в прошлом году и увидеть океан.