Лекции на БЖ: Польский урбанист – о киевских балконах и диалоге в архитектуре

Польский архитектор и урбанист Куба Снопек – один из соавторов проекта общественного пространства "Сцена" в Днепре. Куба изучает архитектуру постсоветского периода и часто бывает в Украине.

В своей лекции на TEDxKyiv он рассказывает о том, почему разнообразие балконов – это хорошо и плохо одновременно, что с этим делать и почему архитектура будущего – это архитектура диалога.

Для большинства людей архитектура будущего – это стеклянные здания, небоскребы, красивые офисные здания. Но я думаю, что будущее архитектуры спрятано в простых вещах. Нужно просто присмотреться к тому, как живут люди.

Одна из самых вдохновляющих особенностей Киева – это балконы. Когда смотришь на них, то кажется, что жители квартир вдруг стали недовольны своим жильем и захотели что-то изменить. И тогда они подумали: «Окей, мне нужна новая комната. Я сделаю ее на балконе!» Или вдруг поняли, что им нужна кладовка. Это люди, которые думают о функциональности своего жилья.

Другие люди думают о самовыражении. Они меняют свои балконы по принципу: «Я не такой как все», «Я современный», или «Я – за традиции».

Каждый хочет изменить что-то на свой лад, чтобы не быть похожим на соседа. Настоящие мозаики из балконов на киевских фасадах – это признак бесконечного самовыражения. Я знаю, что многим людям не нравятся эти балконы. Но я нахожу в них одну важную деталь. Люди не боятся менять пространство вокруг себя, и это важно.

Но тогда в чем проблема? Проблема в уродстве, в отсутствии целостности картинки. Это симптом более глубокой проблемы – отсутствия коммуникации. Архитекторы построили хрущевку, потом кто-то переделал балкон, еще кто-то изменил что-то другое. При этом между всеми ними не было диалога. Почему так происходит? Давайте заглянем в историю.

В 1953 году Никита Хрущев сменил Иосифа Сталина на посту главы Советского Союза. Одна из первых проблем, с которой он столкнулся – дефицит жилищного фонда. Миллионам людей было негде жить. В декабре 1954 года Хрущев добивается от архитектуры промышленных масштабов. Архитекторы разработали так называемые хрущевки – это стало быстрым, дешевым и эффективным решением поставленной задачи.

В городах начинают строить целые однотипные микрорайоны. Что это значит для архитектуры? Однотипность, повтор за повтором, и это плохо. Что это значит для промышленности? Отличный рывок, сиюминутное решение задачи. Всего за день можно было спроектировать хрущевку, затем быстро построить и заселить в нее 60 семей. Абсолютно все дома строили из одинаковых материалов. Такая была эстетика. И никто ни у кого ничего не спрашивал.

Затем эпоха Хрущева закончилась, Советский Союз тоже прекратил существование, и, казалось бы, многое должно было измениться. Но менталитет промышленной эпохи никуда не делся.

Здесь все еще сначала проектируют и строят, а только потом выдают это людям, без какой-либо коммуникации во время процессов. Есть ли хоть один исторический пример, когда в похожей ситуации людям удалось победить и перестроить такую экосистему? Есть, и я называю это архитектурой солидарности – феномен, который мы отыскали вместе с моими коллегами.

В 1980 году в Польше были большие протесты. Рабочие требовали улучшить условия труда. Они переросли в митинги против коммунистического режима, к рабочим присоединилась антикоммунистическая интеллигенция и католическая церковь. После нескольких месяцев демонстраций власти пошли на множество уступок, среди которых был один интересный консенсус, который касался архитектуры. Коммунисты разрешили людям строить церкви. Это стало новым витком в польской архитектуре.

Люди встречались с архитекторами и вместе думали над тем, как и что делать.

Приходил, например, архитектор и говорил: смотрите, я построю вот такую классную штуку из красного камня. Затем кто-то говорил: послушайте, мы не найдем красный камень, зато у меня есть человек, который знает кого-то, у кого точно есть хороший кирпич. Затем кто-то находил еще кого-то, у кого была нужная строительная техника и кто мог помочь с чем-то еще.

Все совещания архитекторов стали зависеть от мнения людей, проживающих в конкретном квартале или улице

С одной стороны, у нас все еще было промышленное производство зданий, когда качество процесса важнее, чем качество архитектуры. С другой стороны, появилась архитектура коммуникаций, когда диалог между людьми становится ключом к успешном результату, который достигается совместными усилиями. Благодаря этой коммуникации в то время в Польше построили много необычных сооружений.

После Майдана в Украине многое изменилось – люди стали более открытыми к экспериментам. Они стали более активными, чем когда либо. В Днепре мы помогали разрабатывать общественное пространство «Сцена» (проект общественного пространства в Днепре, который реализовала организация Kultura Medialna и сотни активистов). У нас было пространство, были люди, но мы не знали, зачем им это место и что они там будут делать. Тогда мы просто вышли на улицы и спросили сотни людей, что бы им хотелось делать в нашем пространстве. Мы получили сотни ответов, но большинство из них сводятся к одной простой истине – оказалось, люди хотят, чтобы в любой момент они могли провести здесь свое мероприятие. Очень просто.

Каждый может предложить идею. Одна из главных задач архитектуры – соединить все идеи воедино и дать людям то, что они хотят.

Если вернуться к киевским балконам: люди просто не верят в то, что диалог, коммуникация и обсуждения могут что-то изменить. Нужно сделать так, чтобы каждое коммьюнити ощутило, что это их пространство, что это их дело. И тогда люди будут действовать сообща, они будут заботиться об облике своего пространства вместе, а не в одиночку. Больше лекций TEDxKyiv – по ссылке.

Фото: obozrevatel.com, Edward Nikolaev, OneHouse, УП.Життя, lifeonphoto.com, Chris Niedenthal, masterok.livejournal.com