Лекции на БЖ: Искусствовед и филолог – об отличии Киева от Москвы и городов Европы

В понедельник в рамках проекта Трансформації міста прошла лекция-дискуссия искусствоведа Дианы Клочко и филолога, бывшего главного редактора Forbes Woman Виктории Федориной.

Они размышляли об историческом лице и парадоксальности Киева, а также о том, чего не хватает городу, чтобы стать по-настоящему европейским.

Мы составили конспект, отобрав самые интересные мысли.

О различиях между Киевом и Москвой

Виктория Федорина:

Я люблю Киев глазами и ногами. Я приехала сюда из Москвы в 2010 году. Когда коллеги стали предлагать показать мне город, я, разумеется, соглашалась. В процессе прогулок я выработала для себя понимание, что город – это прежде всего тепло. Здания – неживые, теплом их наполняют люди.

В Москве люди даже не смотрят друг другу в глаза, то есть толпа не задействована в жизни толпы

В отличие от Москвы, Киев нелокальный. В Москве люди живут в каком-то конкретном месте, воспитывают там детей, привязаны к нему целиком и полностью. Москва очень людная. А чтобы понять, прочувствовать город, в нем не должно быть толпы.

В Москве люди даже не смотрят друг другу в глаза, то есть толпа не задействована в жизни толпы. Самое светлое мое воспоминание – далекий эпизод, как по Никольской шла какая-то совершенно нелепая старуха в кедах и пинала консервную банку. Когда я подошла ближе, то разглядела, что это моя преподавательница по классической филологии Аза Аликбетовна Тахо-Годи. Очень свободная женщина, она и в Консерватории аплодировала, как на футболе.

Это была радость пустого города и приятного человека в нем. В Москве такие случаи единичны. Теплота – это главное слово для города.

Еще в Киеве нет огражденного тремя заборами центра власти. Кремль загорожен такими кордонами, что до надписи «президент» вы не дойдете никогда.

Отличительная черта Киева – дружелюбие.

Об исчезающем лице города

Диана Клочко:

В Киеве есть места, которые не запечатлены в большой памяти. Для меня это показатель недоевропейскости.

Вся Прага пронизана не только всевозможными чашечками, магнитиками, но и Кафкой. Литературная и историческая карта Киева вообще не прописаны. В этом плане Киев – недогород.

В Киеве складывается травматическая ситуация постоянно исчезающего города. Во всяком случае, меня она травмирует.

Виктория Федорина:

Я не видела, как было раньше, поэтому не ощущаю чего-то страшного. По Киеву идешь и наблюдаешь красивый чистый модерн. Порой смотрю на износившуюся ручку двери в среде нового квартала, и это очаровывает. Мне нравится изучать слои.

Бульвар Шевченко похож на чайку. Если вы присмотритесь к нему, стоя в начале проспекта Победы, увидите, как он взлетает

Хороший способ разведывать маршруты, по которым ходили выдающиеся горожане, – читать их книги и мемуары. Очень важно помнить о простых людях. Ведь в результате репрессий погиб не только Василий Стус, но и миллионы людей, о которых сейчас никто и не вспомнит.

В Москве в поминальный день жертв режима у мемориала в алфавитном порядке зачитывают имена всех погибших (речь идет о Дне памяти жертв политических репрессий – авт.). В следующем году продолжают зачитывать с того места, на котором остановились в прошлом. В Питере запустили проект, призванный беречь память людей, которые оказались на улице. Им устанавливают такие же таблички на домах, как и выдающимся людям: «Бездомная Надежда. Работала воспитательницей детского сада. Жила на этом чердаке последние 6 лет своей жизни».

О ландшафтах и парадоксах Киева

Виктория Федорина:

Поначалу мое сердце замирало, когда я спускалась вниз от угла Прорезной и Пушкинской, любовалась рельефом крыш на Крещатике. А потом поняла, что в Киеве панорама крыш открывается много где. Москва ведь линейная, там этого не увидишь.

Такое же ощущение возникает в Риме, он тоже холмистый. Очень интересные впечатления можно получить, прогуливаясь вверх по спускам. По ним зачастую никто не поднимается, это ведь спуски. Можно даже просто стоять и смотреть вверх.

Например, бульвар Шевченко похож на чайку. Если вы присмотритесь к нему, стоя в начале проспекта Победы, увидите, как он взлетает.

Диана Клочко:

Для меня Киев всегда был парадоксальным городом. Возьмем Крещатик. С одной стороны нужно идти вверх по Грушевского, а с другой стороны – вверх к Софии. То есть, центр Киева – это низина. Но с исторической точки зрения центр – это всегда возвышение.

Ярослав и Владимир сделали правильно, они организовали центр там, где сейчас памятник Богдану Хмельницкому. Но постепенно все странным образом сползло вниз. Это создает не очень европейское чувство.

В 17-18 столетии центр города был на Подоле, а Подол – это тоже низина. Из-за такой топологии нам очень сложно понять, где модерный город, где средневековый, а где современный.

По логике вещей получается, что город 20 века – это спальные районы. Но вспомните картину Куинджи «Ночь над Днепром» 1882 года. Что там на левом берегу Днепра? Ничего. Эта часть, это вроде как уже и не Киев.

В Киеве нет огражденного тремя заборами центра власти. Кремль загорожен такими кордонами, что до надписи «президент» вы не дойдете никогда

Или возьмем, к примеру, киевские бульвары. Их спроектировали как аналог парижских. Но если во Франции бульвары предназначены для того, чтобы по ним прогуливаться – они широкие и удобные – то у нас там мало кто гуляет.

Еще один парадокс: в Киеве есть длинная набережная, но по ней тоже никто не гуляет.

Там никогда не было прогулочных маршрутов, в этом месте над Днепром были обрывы, которые не располагали к прогулкам. Зато все ходят по Трухановому мосту. Получается, что нам сложно подойти к реке, но легко ее пересекать. Мы носимся над Днепром как гоголевская птица.

Признаками европейской столицы являются Оперный театр, Национальный музей, Цирк. У нас все это есть. Но нам все время чего-то не хватает, чтобы ощутить себя полноценной столицей.

Фото: Ryan Roberts, Trey Ratcliff, Antony Stanley, Facebook/Magic Snail, Sergey Galyonkin, Marina

powered by lun.ua