Клубная жизнь Киева: арт-директор Стас Тви о тусовках

В прошлом выпуске о своем отношении к тусовках и клубной культуре нам рассказывал журналист Марк Поллок.

Герой сегодняшнего выпуска – Стас Тви, арт-директор и диджей. БЖ он рассказал, как совмещает приятное с полезным, работая в клубах, какой была киевская тусовка 10 лет назад и каких заведений ему не хватает в городе сейчас.

О своей карьере

Тусоваться я полюбил после того, как впервые попал в Al Capone – мне тогда было 15 лет. Это был такой клуб в одном из залов кинотеатра “Жовтень”: куча комнат, толпа людей и все танцуют под, как сейчас помню, Dj Robert. С тех пор я начал откладывать из карманных денег, чтобы раз в месяц где-то завеяться.

Я подписался на журнал “Афиша” и каждую неделю ждал с нетерпением новый номер, чтобы первым делом открыть страничку “Club listing”. Каждый поход на вечеринку был для меня настоящим событием, о котором я потом долго и подробно рассказывал друзьям в школе.

Однажды, когда я уже учился на первом курсе, отец вез меня в университет по Саксаганского и я спросил, не знает ли он, где здесь находится ресторан “Тампопо”, а то там классная вечеринка должна быть. Он начал меня отчитывать, мол, мама на пенсию пойдет, а я все буду просить деньги на свои гульки, да и вообще у меня голова только ими и забита. В тот же день, волею судеб, я устроился официантом в самый крутой на то время “Opium dance club”: мощный звук, именитые диджеи, куча селебрити тех времен.

Мне было непросто из гостя со стаканчиком в руках превратиться в официанта и убирать пепельницы за своими приятелями. Но мне хотелось совмещать приятное с полезным, так что уже совсем скоро передо мной стоял очень сложный выбор: либо поработать и заработать, либо пойти потанцевать, ведь приезжает James Zabiella, например.

Спустя полтора года в Киеве открывался Sound Planet – огромнейший клуб, где звук ставили те же люди, что и в лондонском Ministry of Sound. Вложили целую кучу денег в оборудование и раскрутку, а от списка диджеев, планируемых на год, можно было удариться головой об стену – такие крутые они были. В общем, я согласен был чем-угодно заниматься, лишь бы туда попасть. Но там нашлась только вакансия секретаря, так что какое-то время пришлось отвечать на звонки. Правда, недолго – потом я перешел на фейсконтроль. Мне было где-то 20 лет, тусовку я знал и понимал, кого можно пускать, а кого не стоит.

В Киеве открывался Sound Planet – огромнейший клуб, где звук ставили те же люди, что и в лондонском Ministry of Sound. Я согласен был чем-угодно заниматься, лишь бы туда попасть. Но там нашлась только вакансия секретаря, так что какое-то время пришлось отвечать на звонки

Затем меня позвали работать помощником пиарщика в самый крутой на тот момент клуб “ПаТиПа”, а через какое-то время я уже стал его pr-директором. Но мне-то хотелось быть арт-директором, поэтому, когда такая вакансия появилась в джазовом ресторане “Panorama”, я ушел туда. Наверное, надо было как-то конкретнее формулировать свои желания, потому что это все же был ресторан, а не клуб, да и мне пришлось многое изучать о джазе. Но года два я там проработал.

Где-то в этот период мне уже стало интересно не только слушать музыку, но и делиться ею. Как раз во всю гремел любимейший клуб “Хлеб”, где я и договорился о своей первой вечеринке в 2009 году. И тут уже началась моя карьера диджея и промоутера.

О диджействе и своей тусовке

В те времена, когда я только начинал, вся тусовка обычно перебегала из старого клуба в только открывшийся. За редким исключением они обычно работали максимум два года и закрывались. Так что разные заведения в свое время успели побыть знаковыми.

Например, был клуб “Кайф” – такое место, где благодаря Диме Слукину (самый уважаемый промоутер в Киеве на то время) удалось достичь золотой середины между андеграундом и “лакшери”. Вот туда хотели попасть просто все. Флаера в “Кайф” раздавали в магазинах, в барах – где угодно, но бесплатный вход с ними был только до часу ночи. В итоге к этому времени под входом в клуб собиралась сумасшедшая толпа, но никого не пускали – проходили только свои. А вот после часу ночи полочереди пришедших ради шары отсеивалось и вторая половина наконец заходила – все те, кто достоял и все еще выглядел прилично.

Вообще, когда я был совсем юным, мне любая тусовка казалась тусовкой – лишь бы там была музыка погромче и людно. Но со временем я начал разбираться и в музыке и в тусовке: где старая гвардия, где новички, а где диджейская тусовка.

Окончательно я проник во всю эту культуру и осознанно начал делать мероприятия во времена “Хлеба”. Именно с этим клубом в Киеве появилась настоящая андеграундная культура. Меня, да и не только меня, захлестнула волной нью-рейва, которую тогда двигали парни из Zhiguli с одноименными вечеринками.

А после меня начало интересовать диско и я углубился в изучение истории музыки. Помню, из социальных сетей тогда был популярен разве что MySpace, и вот там я как-то скинул Катро Заубер свой микс. Оказалось, она тоже тогда увлекалась диско, предложила делать совместные вечеринки.

Мы запустили их в клубе Heaven и в баре “Короли и Капуста”. В последнем мы в итоге играли года полтора. К нам на вечеринки приходили модели, фотографы, дизайнеры, стилисты – в общем, это было околофешн тусовка. Наши вечеринки назывались Bizarre Friday, и все знали, где можно отлично начать выходные.

Еще мы тогда придумали проект “Свежее мясо”: каждую неделю выбирали кого-то из друзей, давали им пару уроков и ставили играть на вечеринке. Тогда у нас играли, например, Кейт Андервуд, Филипп Маркович, Надя Шаповал, которые играют и до этих пор. Кажется, вот с этого и началась такая тема, когда модели стали диджеями, фотографы стали диджеями, стилисты... – да просто все стали диджеями.

В Киеве тогда вообще был период “модных” вечеринок и лакшери-клубов, а места вроде того же “Хлеба” с легендарными гостями со всех уголков мира начали увядать.

Мы тогда придумали проект “Свежее мясо”: каждую неделю выбирали кого-то из друзей, давали им пару уроков и ставили играть на вечеринке. Вот с этого и началась такая тема, когда модели стали диджеями, фотографы стали диджеями, стилисты... – да просто все стали диджеями

В то время тусовка чаще ходила на промоутерские вечеринки, которые устраивали люди с большим количеством подписчиков в соцсетях, чем на артистов с 20-летним опытом диджеинга за плечами. Тысяча человек могла собраться в Crystal Hall на вечеринку “Соси губы”, при этом популярные зарубежные артисты никому не были интересны.

Boom Boom Room стал тем клубом, который в свое время и сделал прорыв после вечеринок типа “диджей-фотограф-модель”. Они каждую неделю начали возить иностранных артистов, задали определенный тон, когда без зарубежного и обязательно нового диджея уже никто не хотел идти на тусовку. Волна так называемого “deep-house” накрыла Киев. Даже в DeLuxe, который из серии лакшери-клубов, начали возить иностранных диджеев. Впоследствии Decadance, где сто лет крутили Лободу, начал переориентироваться на более европейский, что ли, формат.

О любимых клубах и вечеринках

Три года назад мы открыли первый L8 на Ильинской, тогда еще даже не клуб, а L8 Cafe. Подошли с большим трепетом и любовью к маленькой деревянной террасе, окруженной туями, поэтому многие до этих пор помнят именно вечеринки на Подоле. Мы просто старались собирать самую красивую публику и ставить классную музыку.

Но у нас был такой принцип, что мы закрывали заведение в 3 ночи вне зависимости от того, были люди или нет. Чтобы все уходили от нас еще свежими и с легким чувством незавершенности. Как раз в тот же период открылся “Лесной причал” на Подоле, а после и Closer, частью которого он стал. И вот после нашего закрытия все ехали продолжать туда.

Я очень рад, что у нас есть такое место, как Closer. Более актуальных артистов с такой завидной регулярностью в Киеве никто не приглашает. Публика в Closer довольно разнообразная, но все уживаются, потому что в принципе понимают, куда идут.

Мы закрывали заведение в 3 ночи вне зависимости от того, были люди или нет. Чтобы все уходили от нас еще свежими и с легким чувством незавершенности

У Closer и история отличная. Раньше его команда, которая называет себя Closer Family, делала вечеринки в разных местах, а потом решила, что пора и свое открывать. Начали с малого – с “Лесного причала” и вечеринок раз в неделю, а потом разрослись. Думаю, такими темпами лет через десять Closer все еще будет существовать, захватит уже всю территорию заброшенной лентоткацкой фабрики на Подоле и сделает “Фестиваль Уличной Воды”.

Когда же L8 переехал на Парковую дорогу, я изначально не хотел им заниматься, думал, что это уже не то. Потом стал играть там, а затем вернулся к организации вечеринок во втором сезоне.

Публика на Парковой собирается очень разношерстная, но для меня это идеальное состояние клуба – когда там комфортно сосуществует абсолютно разные люди. Тут и фрики с модниками, и молодые ребята, пусть не слишком платежеспособные, зато соображающие в музыке, и девушки на каблах из соседних ресторанов, и люди повзрослее и посостоятельнее. И когда некоторые снобы меня спрашивают: “Как сюда этот папик с братанами попал?” – я отвечаю: “Ну, кто-то же должен за все это платить”.

Так как это летний клуб, то весь теплый сезон я провел там, а теперь занимаюсь ресторанным комплексом KOYA, параллельно делаю букинг артистам и помогаю организовывать мероприятия в разных местах.

И когда некоторые снобы меня спрашивают: “Как сюда этот папик с братанами попал?” – я отвечаю: “Ну, кто-то же должен за все это платить”

Из важных киевских феноменов обязательно стоит упомянуть серию техно-вечеринок “Схема” – это же именно рейв-рейв. Я еще помню, как организатор Слава Лепшеев раздавал флаера на первые вечеринки, они были совсем небольшие. А теперь о них пишут мировые СМИ, я вижу людей в футболках “Схемы” в московских клубах, а в Берлине говорят о том, что настоящий андеграунд переехал в Киев.

Но сам на “Схеме” я был только раз, на одной из вечеринок в скейтпарке под мостом. Правда, я скорее наблюдал, а не участвовал. Все же это вечеринки для очень молодой аудитории, лет 18, ну до 25 точно. Ты приходишь, а там уже в 11 вечера несется так, как будто уже хорошо под утро. Но это же молодежь, они с самого начала на скоростях.

И мне еще нравится фишка этих вечеринок приглашать только местных артистов. При этом они могут записываться на иностранных лейблах, колесить по всему миру, но приезжать в Украину играть на “Схеме”.

О секретных вечеринках

Мне кажется, что самые классные времена для клубов – те, когда еще толком никто не знает о них. Closer, например, хоть никогда и не был тайным, но вначале мало кто знал, где он находится.

А вот первый Boom Boom Room на бульваре Шевченко как раз и был полузакрытым: совсем небольшой клуб, куда пускали по спискам только своих, а информацию о нем передавали из уст в уста. Потом он разросся, стал делать большие фестивали и, соответственно, публика тоже выросла. Тут важно соблюдать грань. Но, кажется, в какой-то момент она переломилась и клуб перестал быть все тем же Boom Boom Room.

Сейчас я знаю одно место, которое действительно только для своих – Secret Room в The Bar. Потому что в те же полусекретные бары без вывесок LoggerHead или Hendrick's пустят, если тебя не знают, но ты просто их найдешь и постучишься, а вот в Secret Room – нет.

Самые классные времена для клубов – те, когда еще толком никто не знает о них

Там играет поп и диско, но при этом я все чаще хожу туда с большим удовольствием, чем куда-либо. Это такой формат домашней вечеринки для своих, где можно спокойно пообщаться с друзьями, выпить и поехать домой.

Помню, еще во времена “Опиума” был такой Absinth Club, куда пускали, если тебя пригласило двое членов клуба или что-то вроде того. Это было интересно. Сейчас подобного формата есть “Торф”, но я там не был.

О тенденциях и том, чего не хватает в Киеве

Кстати, барная культура у нас сейчас очень поднялась. В какой-то момент люди даже перестали массово ходить в клубы, а размежевались по разным барам и квартирникам. Трушная барная культура началось с “Паровоза”, а потом все набрало таких оборотов, что в Киеве каждый месяц теперь открывается чуть ли не десяток баров. Правда, закрываются они так же быстро.

Зато у нас появился баркроулинг, все начали ходить по модным местам, а бармены вдруг стали называться миксологами.

Новые клубы тоже появляются, но мне кажется, что ошибка многих новых андеграундных мест в том, что они слишком пытаются быть похожими Closer. Да, этот клуб – важное явление для Киева. Но в том же Берлине, который перенасыщен клубами, есть же не только “лютый” андеграунд, но и масса всего другого. Да и вообще от слова “андеграунд” уже воротит, как когда-то от термина “хипстер”.

Вот недавно в Closer приезжал Marcellus Pittman, и когда он начал играть диско, это было нереально круто, особенно для тех, кто привык слышать там совсем другую музыку.

Так может, хватит уже гвозди в гроб забивать? Ведь есть уже отдельные вечеринки в Closer, есть “Схема” и другая даркуха (в смысле, музыка тяжелая), но чего-то яркого не хватает. Может, поэтому меня так и тянет в Secret Room.

Есть в Одессе один очень грамотный промоутер и мой хороший друг – Юра Филоненко, так вот он делает настоящий праздник на своих вечеринках Roxy Bar, Room Service, Get Wet и Merci. У каждой есть своя концепция, наполнение, тематика и прочее. Мы несколько раз организовывали их в Киеве, но все же в Одессе такие вечеринки намного веселее проходят – там публика раскрепощенней.

Дэнс-баров в Киеве не хватает, таких, чтоб и не клуб, и не бар – чтобы можно было и выпить, и потанцевать.

Так может, хватит уже гвозди в гроб забивать? Ведь есть уже отдельные вечеринки в Closer, есть “Схема” и другая даркуха (в смысле, музыка тяжелая), но чего-то яркого не хватает

Я недавно в Париже был в клубе Silencio, который построил Дэвид Линч. Так вот его как раз клубом не назовешь – это скорее большой бар с разными комнатами, где играет легкая, но не попсовая музыка, где люди выпивают, танцуют и все как-то легко.

Есть же закономерность: когда у страны тяжелые времена, ее гражданам больше хочется развлекаться, чтобы отвлечься от всего этого.

Фото: Алексей Брагарник