Когда-то все массово поступали на юрфаки, сейчас становятся айтишниками, дизайнерами и SMM-щиками.
Мы же поговорили с ребятами, которые пошли иным путем и решили стать судноводителем, переводчиком китайского и следователем.
Теперь знаем, почему у моряков очень быстро портятся зубы, что делать, если на китайском твое имя звучит как “большая дура” и как научиться вести 100-150 расследований одновременно.
Александр, судоводитель Одесская морская академия, 1 курс магистратуры
К концу школы я понятия не имел, кем хочу быть. Это было тотальное отчаяние. Мой отец – моряк, он капитан. Ходит в рейсы на четыре месяца, еще четыре месяца дома. Он мне сказал идти в моряки, а я такой: “Ну, э-э-э, ладно”. Это было очень быстрое и очень необдуманное решение.
В школе у меня выработалась, скажем так, ментальность одиночки. Знал, что полгода в море – это будет непросто, но я выдержу без каких-то последствий.Что практически помешало мне поступить – это зрение. Сейчас у меня оно довольно паршивое. Чтобы пройти, нужно быть 0,8 минимум диоптрий, а у меня на тот момент было где-то 0,7. Я понимал, что сейчас весь план может рухнуть. Кое-как выучил таблицу. Но мне очень сильно фартануло. Окулист сказал, что я ни рыба ни мясо. Я ему начал объяснять, что встал в пять утра, не выспался, залипший. И он пропустил.
Не катят проблемы с сердцем, внутренними органами, зубами. Тебя могут в принципе завалить везде. С зубами проблемы особенно серьезны.
Моряки долго находятся в довольно соленом воздухе, и зубы из-за этого быстро портятся.
Если ты здоров, неважно насколько ты физически подготовлен. Иногда не берут с ожирением, или заставляют сбросить вес. Это все-таки не армия. Но я на тот момент занимался спортом, у меня с этим бы проблем не возникло.У нас в академии есть хорошие тренажеры. Стоят три огромные плазмы, которые симулируют мостик – место, где располагаются все системы управления судна. Он находится в надстройке. И на тренажере тебе нужно, допустим, маневрировать, увеличивать или уменьшать скорость судна, расходиться с другими судами.
Во время учебы попадается много старых книг, устройств. В прошлом году мы открыли методичку по лабораторной работе, а она издана в 1986 году.
Аппаратуры, о которой была эта работа, уже практически нигде несуществует.
Мы учили международный свод сигналов, который включает азбуку Морзе, флаги, световые и звуковые сигналы. Конкретно Морзе нынче используют редко, разве что SOS. А так, много звуковых и световых сигналов, которые надо знать как Отче Наш, как и флаги.
Флаги не государственные, а специальные, которые означают определенные фразы, например: “У меня на борту лоцман” или “Мое судно остановлено и не имеет хода относительно воды”.
Теория и устройство судна – это основной предмет, который давал нам понимание в целом, где мы будем находиться, как это все работает. Он был тяжелый, потому что начался на втором курсе. Тогда еще практически никто из нас не бывал в рейсах. То, что нам рассказывали, мы в жизни не видели – просто пытались представить в голове.
Еще мы изучали навигацию и локацию, коммерческую эксплуатацию судов, управление мореходными качествами судна.Первый раз я пошел в рейс после 2 курса. На практику почти все устраиваются сами. Существуют крюинговые компании, посредники между моряками и компаниями-судовладельцами, которые хотят на свои суда нанять людей. Ты приходишь, тебя там гоняют по тестам. Это теоретические вопросы, обязательно тест на знание профессионального английского, плюс собеседование с капитаном-наставником, который уже просто проверяет тебя на компетентность.
Первый рейс у меня длился без нескольких дней четыре месяца.
Мы уходим в должности кадета. Кадет – это человек, которого обучают на судне: 4 часа ты работаешь на палубе с матросами, и 4 часа на мостике. Первый раз ты там находишься с огромными глазами, особо не понимаешь, что происходит. На то время я умел только кое-как работать с картами, и имел представление, что находится на мостике.Судно – это огромная-огромная машина и там часто случаются происшествия. Что-то ломается, что-то изнашивается. А мы там находимся, чтобы с этим всем справляться.
Сложно сказать, что кому-то вообще нравится в рейсе. Нравится, когда видишь счет с тем, что ты заработал. За рейс платят достаточно неплохо.
На судне у нас было 13 человек. Но экипажи достигают 25 и больше человек. Люди периодически меняются. Но в основной массе плюс минус одни и те же.
Четыре месяца ты заперт в плавучей тюрьме с определенным количеством людей, которые тебе могут нравиться, а могут не нравиться.
На берег ты попадаешь редко, интернет у тебя появляется еще реже. Контакта с друзьями, близкими практически нет. Я еще молодой, мне важно с кем-то пообщаться, поделиться. Но я привык. Могу жить месяц без интернета, без берега.Повар – один из самых важных людей на судне. От того, насколько хорошо он готовит, зависит, как ты себя будешь чувствовать. Если тебя после трудного дня ждет вкусный ужин, это очень облегчает жизнь. А если ждет постное “что-то”, это только усугубляет моральное состояние, которое и так нелегкое.
На современных судах есть приставки, плазмы, которые находятся в комнатах отдыха, где ты можешь посидеть, поиграть во что-то. Есть спортзалы.
Рейс – это хорошее место, чтобы заняться собой. Свободного времени достаточно.
На суше ты первые две недели чувствуешь себя, мягко говоря, отбитым, как из дикого леса выбежал. После первого рейса я научился ничего не ожидать. Меня неплохо помяло в моральном плане. Сложно адаптироваться к социуму, общаться с людьми как прежде. Нужно время, чтобы влиться в прежнюю жизнь.У моряков своеобразный юмор, иногда я его даже не понимаю. Есть традиция прикалываться над теми, кто впервые проходит экватор, и говорить, что мы сейчас будем проходить между больших столбов. Это связано с тем, что на карте в этом месте большие черточки стоят. Но в действительности же там просто океан, ничего нет, только нереальная глубина. Некоторые глазами пытаются выискивать эти столбы. Шутки безобидные и глупые.
Надо мной не шутили, потому что знали, что я сын одного из капитанов.
Быть старшим помощником капитана – самая сложная работа, так как он отвечает за погрузку и разгрузку судна. Большинство проблем на море возникает именно из-за погрузки. Чтобы удержать судно на плаву в загруженном состоянии, нужно не просто напихивать его вещами. Груз может перекатываться, может испортиться. У груза разный удельный погрузочный объем.
Перевозить килограмм ваты или килограмм руды – для нас это имеет значение.
Английский – самый важный аспект в этой профессии. Это универсальный язык судоходства. Везде должны говорить на английском, ведь большинство экипажей – международные. В критический момент важно, поймут ли тебя. Что-то происходит, а ты не можешь вспомнить слово. Твое понимание английского может компенсировать недостаток знаний. Но большинство моряков не понимают этого.
Я задумываюсь о втором образовании. Моя проблема с этой специальностью в том, что ты не особо много думаешь головой. В судовождении на все есть ответы. Все уже придумано за нас.
Дарина Небылица, переводчик китайского Киевский университет им. Бориса Гринченко, 1 курс
Я очень долго хотела быть учителем младших классов, как и мама. Но она рассказывала много историй, как иногда ведут себя дети, родители, и я понимала, что не смогу себя сдерживать.
Китайский я выбирала по фану.
Я думала быть филологом украинского языка, поступать в Могилянку. Папа агитировал, чтобы шла на китайский. Села, подумала, выбрала несколько языков, и куда взяли на бюджет, туда и пошла. Выбирала изначально между китайским, арабским и испанским. Вместе с английским эти четыре языка – самые востребованные в мире.
О Китае ничего раньше не знала. Я подавала документы, не зная, что меня ждет. Когда пришла на пары, стало интересно, почему другие выбрали эту специальность. Многие говорили, что поступили по приколу, как и я.
Но на самом деле было сложно. Если на английскую филологию поступает 400 человек, у нас – 30 максимум.
У нас много пар китайского. Каждый день 2-3. В университете около 6-8 преподавателей – носители, преподает один из них. А практику китайского языка ведет украинка. Она несколько лет жила в Китае.
Началось все с произношения. В китайском есть четыре тона.
Слова “мама”, “конь” и вопросительная частица звучат как «ма», только произносятся в разных тонах. И написание у них разное.
Не скажу, что китайский сложный язык. Грамматика легкая. Нет спряжений. Язык – это формула. Важно запомнить, что за чем стоит. Если у нас ты расставляешь слова практически как угодно, у них обязательно соблюдать порядок.
У нас сейчас есть практика перевода. Нам дают предложения со словами, которые мы не знаем. Суть в том, чтобы мы попытались понять смысл. Вот это очень сложно. Я могу тратить на 10 предложений около 2 часов работы. Например, предложение “Доклад на этом совете может тянуться сотню страниц (быть очень долгим)” дословно переводится как “Этот совет мочь тянуться сто страницы лекция”.Когда мы учим новую лексику, преподаватель читает слово, и мы все вместе за ним повторяем.
Было смешно, когда вся аудитория в один голос говорит “шоо” (переводится как “говорить”).
Мы также изучаем иероглифику – это, можно сказать, философия иероглифов. То есть разбираем все возможные значения ключей и графем (того, из чего иероглиф состоит). Например, иероглиф “хорошо” (好) содержит в себе две графемы, обозначающие женщину (女) и ребенка (子). Таким образом, ребенок с женщиной – это хорошо.
Иностранные слова записывают с помощью транслитерации. Четыре иероглифа – на название Coca-Cola, хотя обычно используют один-два на слово.
“Украина” на китайском звучит как “Укалань”.
А мое имя Даша, если бы не транслитерация, переводилось бы как Большая Дура.
Потому что Та – это большой (в китайском нет звука д), а Ша – это дурак. Но благодаря транслитерации понятно, что я не дура.
После 7 месяцев обучения могу уже общаться в чате – для этого нужно знать элементарные конструкции предложений. Переписываться могу пока с помощью переводчика. Мне китайцы пишут, что хорошо знаю язык. И их очень удивляет, когда говорю, что пользуюсь переводчиком. У них совсем другой менталитет – списывать нельзя. Это считается позором.
Оксана Кухаревская, следовательНациональная академия внутренних дел, 3 курс
В школе я любила математику и думала, что буду каким-то финансистом или экономистом. Потом это стало не особо интересно. В классе 10 решила поступать в Академию. Родители на это никак не влияли. Просто сама захотела, подумала, что хочу ходить в форме, это интересно и в этом есть определенная романтика.Нужно было сдавать ЗНО по украинскому и истории, плюс – физическую подготовку.
Для девочек – это отжимания, минимум 25 раз, стометровка и бег на километр. Если ты не отжался, сразу вылетаешь из отбора.
Но это реально сдать даже без особой подготовки, человек среднего уровня физического развития – пройдет.
Мы проходили всех врачей в госпитале, и многих ребят не брали из-за зрения, проблем с сердцем, хронических болезней. Писали психологические тесты. Вопросы в них постоянно повторяются, но в разных контекстах. Парней, например, спрашивали, хотят ли они быть женщиной. Или нужно ответить, наступишь ты на трещину в асфальте или обойдешь ее.После поступления все начинается с курса молодого бойца, который длится месяц до присяги. Мы жили на полигоне, у нас была физкультура и строевая подготовка. Каждый день по 2-3 часа шагаешь по плацу. Ну, и лекции какие-то читали.
В первый месяц тяжело привыкнуть к режиму.
В 10 вечера свет выключается и ты должен уснуть, а в 6 утра – подъем, кросс на километр и зарядка.
И так каждое утро, даже на выходных, независимо от того зима или лето, тепло или холодно. Но было очень интересно и форма нравилась, мы ведь только ее надели.
До присяги вылетело человека 3-4. Одни из-за нарушения дисциплины, а кто-то сам ушел, потому что было тяжело.Потом целый год, весь первый курс, мы жили в казармах – 80 девочек в одной большой комнате. Это общий туалет, общий душ. Тяжело. Все девочки разные. Кто-то считает, что можно встать в 4 утра, помыть голову и начать сушиться феном, когда все спят. Вечером уснуть нельзя, потому что все лежат и разговаривают, а в 6 утра ведь опять подъем. После зарядки у нас завтрак, построение, потом пары, вечером – несколько часов самоподготовки.
На протяжении всего дня, до 9 вечера, нужно ходить в форме.
До присяги нас не отпускали домой, а уже после мы уезжали с пятницы по воскресенье. Но если заступаешь в наряд, на выходных остаешься в казарме. Если наряд в столовой, помогаешь поварам готовить. Если на въезде, стоишь целый день и ночь. Еще получаешь бронежилет, который нужно носить сутки. Спишь 4 часа.Учиться несложно, сложно выдержать. У тебя за 5 дней может быть 2 наряда, то есть двое суток без сна. Ночь не спал, а завтра тебе в 8 утра на пары. И ты не должен получать плохие оценки, потому что за одну плохую оценку оставляют на выходные.
На втором курсе мы уже возвращаемся домой, в Киев. Кто хочет, может жить в общежитии. Но в общаге в 6 утра все равно зарядка. Все идут построением на завтрак, обед и ужин. А уже в 7:20 мы должны быть в институте.
Каждое утро проходит строевой смотр. Офицеры всех проверяют. У девочек волосы должны быть заплетены, нельзя красную помаду носить. Мальчики должны быть побриты. Смотрят, начищены ли берцы, чистая ли форма. При себе должно быть удостоверение. У нас практика проходит каждый год. Я месяц сидела со следователем в райотделе, составляла протоколы. Смотрела, как он проводит допрос, вручает уведомление о подозрении.
Если месяц посидеть со следователем, который занимается делами по наркотикам, ты уже смотришь на человека на улице и понимаешь, наркоман он или нет.
Я на практике увидела то, что тяжело сдержаться, особенно, когда это дело касается убийства или изнасилования. Следователь сидит, это все читает, заполняет протоколы, общается с преступником, и ему тяжело не высказать. Нужно уметь себя сдерживать.
Нам объясняют, что нужно все воспринимать как свою работу. Не принимать близко к сердцу. Нам рассказывали, что есть такие девочки-следователи, которые бандита в тюрьму сажают, а потом ей становится его жалко, и она месяц передачки ему возит.У каждого своя работа, и каждый должен ее делать. Не может быть такого, что все будут экономистами, например. Когда ты ведешь уголовное производство, от тебя зависит судьба человека. Это большая ответственность. И преступления бывают разные, от того, что в магазине украли палку колбасы до изнасилования.
В фильмах все приукрашено. Самая большая разница в том, что на экране следователи занимаются одним делом. А на практике у тебя 100-150 производств на руках.
И ты по каждому должен в любой момент быть готов ответить на вопрос. И к каждому должен одинаково ответственно относиться.
