В Киеве активисты ОО «Справжній Київ» восстанавливают старинные двери химического факультета КНУ имени Тараса Шевченко. Так горожане продолжают дело погибшего на войне краеведа Сергея Миронова, который начал движение по восстановлению исторических дверей Киева.
После его гибели восстановлением дверей в городе занялись его друзья и неравнодушные киевляне. Уже удалось отреставрировать двери на Саксаганского, 112А, внутренние двери в университете Шевченко, а также старинный фонарь-указатель возле "Театральной".
Мы пообщались с координатором движения Нелли Чудной о том, как собственными силами активисты сохраняют аутентичные двери в Киеве, встречаются с сопротивлением соседей и пытаются сделать модным восстановление.
Я ходила к Сергею Миронову на экскурсии, следила за его блогом, где можно было найти много интересной информации о Киеве. Хоть сама я из Донецка, но люблю архитектуру и историю Киева.
Когда он погиб, друзья инициировали переименование улицы Салтыкова-Щедрина в честь Сергея. Тогда я познакомилась с ними. Мы начали вместе заниматься этим процессом. Теперь ждем последнего этапа – голосование Киевсоветом.
В то же время возник вопрос завершения съемок фильма о Сергее, которым занимались студенты университета Карпенко-Карого, и который начали еще при его жизни. Не хотелось заканчивать фильм тем, что Сергея уже нет.
Так мы решили помимо переименования улицы также отреставрировать двери на Саксаганского, которые не успел восстановить Сергей. Через два дня через страницу Сергея собрали почти 500 заинтересованных людей. У друзей были инструменты, и мы начали работу.
Когда сделали дверь на Саксаганского, уже не хотели останавливаться.
Дверь на Саксаганского мы отреставрировали за донейты. За два дня собрали всю необходимую сумму – 30 тысяч гривен. Я думала, что это будет проблема, потому что сейчас все донатят на войну, но пока проблем с пожертвованиями нет. На двери донатят тоже.
У университета Шевченко, например, денег не было, и они сразу об этом предупредили. Мы там делаем реставрацию полностью за пожертвования.
Каждую работу можно сделать с разным размахом. К примеру, для дверей университета мы нашли латунные ручки, которые очень классно подойдут. Их можно не покупать, но с ними хорошо.
Стекло можно брать дешевое, а можно брать красивое. Краска может быть дешевой и нам даже бесплатно предлагают ее. Но я понимаю, что мы можем покрыть дверь краской, в которой я не уверена, а она через год или два обвалится. Потому лучше мы пойдем и купим дорогой, но качественный немецкий лак с цветом, который защищает от влаги.
В то время как Сергей реставрировал только переднюю часть дверей, мы делаем все.
Он оставлял повреждения, закрашивал, пытался их законсервировать, чтобы они не разваливались. Мы меняем. У нас больше ресурса, поэтому мы делаем все более объемно.
Мне очень болят такие двери, которые никому не нужны, например, на бульваре Шевченко «Камяница с драконами».
Это заброшенное здание, принадлежащее больнице. Оно находится на балансе Министерства здравоохранения. Там шикарные двери. Их тоже нужно восстанавливать, они уже потрескались, у них проделали дыру.
Я понимаю, чтобы они не разварились, их нужно сделать. Больница точно денег не даст, хотя их можно сделать минимальными затратами за 10 тысяч гривен. Это именно за расходники.
У нас есть основная команда, в которую входит примерно 30 человек, постоянно занимающихся проектом.
Есть люди, которые что-то поделают и потом уходят от нас – и за это большое спасибо.
Потому что каждый объем работы – это объем работы. На Саксаганского мы работали и в выходные, и после работы. В университете есть проблема, мы можем работать только в то время, когда работает университет. Те, кто работает в дневное время, не могут помочь нам.
Я сейчас преподаю йогу, бегаю в университет между своими занятиями. Одна девушка прибегает к нам, когда укладывает своего сына спать.
Мы принципиально не везем двери в мастерскую, а делаем все на месте, чтобы нас видели люди. Они подходят и интересуются, что мы делаем. Для нас это очень важно.
Сергей, начиная заниматься восстановлением, ничего не умел, у него было только желание и руки. И мы говорим всем, что если вы хотите, не нужно быть мастером, нужно просто захотеть. Кто не имеет навыка, мы покажем, как.
Поэтому мы делаем это на месте, показываем, приобщаем, это как пропаганда "здоровых" дверей.
В доме на Саксаганского жители помогали с реставрацией. Вообще в этом доме многие покупали квартиры именно с идеей сохранить аутентику. Потому что у них в доме осталась лепнина, камины, там очень красивый подъезд.
Поэтому они были заинтересованы в том, чтобы дверь тоже выглядела красиво. Они и деньги давали, один сосед приходил, помогал руками, что-нибудь прикрутить, что-то доделать. Все жильцы давали электричество. Хотя мы сначала договорились об электричестве с соседним кафе "1900", владельцы которого, как и я – из Донецка. Они тоже выступают за сохранность аутентики. Даже кафе назвали в честь года постройки этого дома.
В них мы хранили все инструменты. Это очень помогает, когда можно разместиться и не тянуть все за собой. Когда меня не было на месте, все, кто хотел помочь, могли прийти в кафе и взять инструменты.
Сергей консультировался с некоторыми специалистами по подобным проектам. Мы делаем то же самое. Есть Маричка Козакевич из Ивано-Франковска (основательница общественного движения «Франковск, который надо беречь», занимающегося реставрацией дверей), она нам дала рекомендации по работе с материалами, рассказала о нюансах, как выбирать цвет, или переставлять ручки, почему нужно отбойники вернуть тому подобное.
То есть такие детали, о которых мы не думали. Также она дала подрядчика, у которого они закупают все материалы.
Дверь на Саксаганского мы делали 18 дней. Те двери, которые мы делаем сегодня в университете Шевченко – более сложные, им 120 лет. Там больше проблем, ведь древесина высохла.
Мы привлекли несколько мастеров, в частности, по красному дереву, который с аутентичными техниками работает.
Вообще в 90-е эти двери реконструировали, когда помещение университета хотели сдавать в аренду. Пришли люди и совершили там ремонт под обмен валют. Они заменили штапики, вырезали дыры для того, чтобы можно было продавать через окошко деньги. Так были утрачены элементы декора.
Мы вернули этой двери форму, которая была до того варварства. И очень больно за то, что хоть обмен валют там не заработал, однако дверь пострадала.
В общем, дверь была в очень плохом состоянии. Низ почти развалился, и мы понимали, что еще одну зиму они не переживут. Там тоже разваливался фасад, который мы обновили. На самом здании были короткие желоба, и дождевая вода попадала прямо под корпус. Фундамент набирал влагу, и дверь была постоянно во влажном состоянии. Поэтому мы сделали фасад и удлинили эти желоба, чтобы вода стекала по улице.
Когда мы начали вести переговоры по обновлению дверей, то узнали, что там уже существует два предписания на их демонтаж и установку новой металлической двери.
Университет уже платил штрафы, потому что по технике пожарной безопасности в корпусе должно быть несколько выходов, а когда дверь в таком состоянии, их так просто не откроешь.
К счастью, завхоз, работающий в университете с 1969 года, спасал эту дверь, как мог, потому что ему тоже болит. Говорит, что когда к нему последний раз приходили и просили их открыть, он притворился, что потерял ключи.
Также были заложены деньги на установку новой двери, но когда прилетела российская ракета рядом, все деньги пошли на восстановление корпуса. И это тоже их спасло на некоторое время.
К нам уже обращаются люди сами, говорят, вот у нас есть такая дверь, приходите, делайте.
К примеру, жители Бульварно-Кудрявской, 7 обратились с просьбой восстановить фрамугу. Они уже брали консультацию профессиональных мастеров, однако большинство из них отвечают, зачем оно вам нужно, давайте снимем и поставим пластиковую.
Я их понимаю, потому что работа сложная и это не получится сделать за малые деньги. Под той фрамугой стоит металлическая дверь. И мы начали договариваться с жителями, чтобы не только восстановить фрамугу, но и сделать реплику аутентичных дверей. Им идея понравилась, но у нас нет изображения двери.
Есть только одна фотография, на которой виден кусок двери. Сейчас мы с командой сидим по библиотекам, ищем чертеж, чтобы понимать, какой должна быть столярка.
К нам обратился и Малый театр на Гончара с аутентичной дверью. Они хотят восстановить входящую группу, но у них нет денег, чтобы нанять кого-то за полную стоимость и готовы сотрудничать с нами. Но там дверь в нормальном состоянии, поэтому она не в приоритетном списке.
Для нас важно, чтобы был доступ к электроэнергии и воде. И если в каком-то подъезде хорошая дверь, но жители будут против, мы же не сможем ее заставить.
В университет Шевченко мы сами пришли и запросили реставрацию.
Краевед Антон Короб создал список из 92 исторических дверей. Он нам его предоставил, и мы вместе сейчас работаем.
Есть уже демонтированные двери, которые мы стараемся сохранить.
Одни стоят у меня дома. Это дверь с Ярославового Вала, которую в начале полномасштабного вторжения просто снесли и выбросили, хотя они были в хорошем состоянии. Владелец сделал ремонт и поставил пластиковую дверь. Но один член нашей команды унес их, спас. Теперь они "живут" у меня. У нас есть желание их куда-то поставить.
Есть еще одна дверь, которую мы хотим выкупить. У нас пока нет склада, где их хранить, но есть уже договоренности.
Еще есть снятая дверь с Андреевского спуска, которую нам пообещали отдать. Потому не так много дверей, которые можно брать в работу.
Сергей вообще сделал очень большое дело. Я понимаю сегодня, что, пожалуй, каждую дверь в Киеве и каждую фрамугу он обошел и по каждой уже запланировал восстановление. Мне очень жаль, что он не успел этого сделать, поэтому мы точно должны это завершить.
Мы тоже ходили на объекты, которые он делал и увидели, что где-то треснуло стекло, нужно заменить.
Это очень объемная работа и бывает сложно расставить приоритеты. Поэтому сейчас мы закончим дверь университета, и когда начнется холодный сезон, будем вести подготовительные работы, чтобы в следующем сезоне сделать больше.
На Саксаганского жители хостела были против реставрации, потому что им не удобно было ходить мимо ремонта. На меня нападали некоторые ребята со словами "Почему я должен спрашивать разрешение пройти?" Я говорю: “Ребята, мы делаем для всех нас, это все наше. Это не мое, я не могу домой их забрать”.
То есть некоторые люди живут с мыслью, что их дом – это кровать. Я же говорю, мой дом – вся Украина.
То есть я не хочу, чтобы только у меня дома было хорошо. Я хочу ходить по красивым улицам, чтобы они все были удобны. И именно к этому мы тоже призываем.
В планах нашей организации – заниматься сохранностью и других объектов, выступать в защиту зданий, идущих под снос. Готовим базу для этого.
Хочется также сделать модным обновление. Маричке из ОО «Франковск, который надо беречь», это удалось. Сегодня в Ивано-Франковске малый и средний бизнес, где в помещениях есть такие двери, уже не ставят пластик, они пытаются их восстанавливать.
Мы разработали бот и хотим произвести перепись всех аутентичных объектов нашего города: дверей, фрамуг, окон, плитки, металлических элементов на лестнице. Будем общаться с “Мапой реновації” на этот счет, ведь у них есть карта исторических зданий, и, возможно, мы на одну карту нанесем все объекты.
Также хотим разобраться с чертежами, разрабатывать проекты именно по репликам. То есть будет продолжаться подготовительная работа.
Мы также хотим, чтобы люди писали, если видят, что где-то выносят историческую дверь. Если мы не сможем оставить их на месте, то хотя бы убрать и использовать на других объектах.
Мне очень больно, что во Франковске через одну стоят исторические двери, Львов ввел штрафы за замену окон в историческом центре и остекление балконов. Где это у нас?
История архитектуры Киева очень интересна, здесь много переплетений. Я была в Лиссабоне, и мне было там сложно, потому что все почти одинаковое, тиражированное в одной стилистке. У нас все очень разное. Хочется это подчеркнуть, это можно использовать как туристический потенциал. Но надо же привести все в порядок, чтобы было на что смотреть, ведь нам есть что показать.